"Эдуард Мартинович Скобелев. Катастрофа" - читать интересную книгу автора

национальный банк, приспособивший для своих нужд прежнюю тюрьму. Новые
здания легко угадываются по архитектуре - это католический колледж, похожий
на барабан, и парламент, напоминающий бамбуковые колена на мощных
железобетонных опорах.
Деловая часть города расположена ближе к заливу - это северо-запад.
Здесь множество мелких торговых заведений разного рода, принадлежащих
иностранцам, выходцам из Юго-Восточной Азии. Здесь же большой универсальный
магазин, сразу за которым начинается чайна-таун*, неожиданно тесный, будто
сгрудившийся за невидимой крепостной стеной. Чуть в стороне - серая коробка
клиники, это тоже новое здание, дальше порт с причалами, складами,
ресторанами и увеселительными заведениями, женщин для которых поставляет в
основном меланезийский квартал. Иные из поденщиц проживают здесь постоянно.
Темные личности, у которых они числятся прислугой, ворчат на вздорожание
жизни и угасание эротизма. В самом деле, секс и порнография почти не
пользуются спросом среди аборигенов. Их успели развратить пьянством, их
умственные силы подорваны. Но семейные традиции все еще с успехом
противостоят разрушительному воздействию вседозволенности. Тут еще не
Европа и не Америка, где общество методически разлагает огромная
паразитическая мафия.
______________
* Китайский квартал.

В этой же части города серебрится внушительная емкость для горючего,
украшенная названием компании, которая время от времени ее пополняет, -
"Шелл". Вот, пожалуй, и все достопримечательности, если не считать
электростанции и пожарной службы.
К югу от аэропорта по всему заливу Куале представляет из себя типичный
бидонвиль. Строительный материал традиционный: картонные и деревянные
ящики, куски жести и проволочная сетка, используется еще бамбук и пальмовые
листья, из которых меланезийцы делают кровлю, подвязывая пучками от нижней
кромки крыши. Домики крошечные, но почти каждый с просторной террасой,
обычно прикрытой от посторонних взглядов занавесями из луба пандануса.
Много крыс. Они осмелели и, говорят, пожирают на пальмах еще зеленые орехи.
Улочки пропитаны смрадом. Зловоние - от открытых сточных канав. Здесь
полно больных. Тяжело видеть изможденные, нездоровые лица и глаза, в
которых нет надежды. Бидонвиль изобилует рахитичными детьми, немощными
стариками, бродячими собаками и полицейскими.
Макилви утверждает, что изучать меланезийцев в городе - пустое
занятие, - "тут они все выродились". Вероятно, он прав: только деятельная
связь с природой и придает человеку его человеческий характер.
Мне повезло. Епископ Ламбрини собрался проведать в Канакипе тамошнего
миссионера и пригласил меня...
Ламбрини - небольшого роста, щуплый человечек с мягкими движениями и
убедительной речью. Тонкие черты лица придают ему сходство с папой Иоанном
VI, каким я запомнил его по портрету, унаследованному Анной-Марией от своей
набожной матери.
Еще при знакомстве с его преосвященством я признался, что я
неверующий. Он взглянул насмешливо: "Неверующий - не атеист. Чистого
атеизма вообще не существует. Это всегда социальный или духовный протест.
Мораль без высшей идеи невозможна..."