"Сергей Скрипаль, Геннадий Рытченко. Контингент (про войну)" - читать интересную книгу автора

Перед поворотом прапорщик увеличил скорость и проскочил его быстро.
Теперь дорога шла прямо, и прапорщик расслабил немного напряженные мышцы.
Можно было теперь почти спокойно ехать до того кишлака, который разнесли
вертолетчики. По обеим сторонам дороги расстилалась пустыня, и даже сейчас,
ночью, в предрассветной темноте, можно было прекрасно рассмотреть любой
предмет, тем более, если бы этот предмет двигался.

Машина шла легко, хорошо отрегулированный мотор гудел ровно и
монотонно. Прапорщик посмотрел на часы, до рассвета оставалось около двух
часов. На заднем сиденье зашевелился Шинин, прапорщик повернулся к нему:

-- Ну как дела, Андрюха? Жив? Но Шинин, очевидно, не слышал прапорщика,
он еле шептал: -- Пи=и=ить...

Прапорщик левой рукой удерживал руль, а правой, отстегивая фляжку от
ремня, говорил раненому:

-- Андрюха, а вот пить тебе Вощанюк запретил, только губы смачивать дал
добро.

Отвинтив крышку с фляжки, прапорщик смочил водой кусок бинта, и,
протянув руку назад, к лицу Шинина, протер влажным тампоном потрескавшиеся
горячие губы сержанта. Шинин потянулся к влаге, пытаясь поймать хоть одну
каплю, но прапорщик уже убрал бинт.

-- Ты, Андрюха, потерпи, осталось километров пятьдесят, -- решил
отвлечь хоть немного от боли раненого прапорщик. -- Жаль, фары включить
нельзя. На такой тачке на гражданке эти полсотни мы бы меньше, чем за час
мотанули. Как думаешь? -- прапорщик замолчал и прислушался. Шинин лежал
молча, не стонал, видимо, вода придала ему силы. Прапорщик заговорил вновь:


-- Нам с тобой, Андрей, нужно только зеленку проскочить. Попробуем на
дурачка с рассветом проскочить.

Прапорщик опять посмотрел на часы. Ехали уже сорок минут.

-- Значит, скоро кишлак, а от него до Кандагара километров тридцать, --
продолжал прапорщик.

Действительно, впереди показались развалины, темнеющие бесформенной
грудой. Прапорщик снизил скорость до минимума и осторожно въехал в
растерзанный кишлак.

-- Господи, хоть бы дорога не была завалена, -- молил прапорщик и тут
же нажал ногой на педаль тормоза: перед машиной высилась груда какого=то
хлама. Прапорщик чертыхнулся, поставил машину на ручник и, не глуша
двигатель, выскользнул из кабины. Он сразу кинулся к груде мусора и стал
разгребать его по сторонам, откидывать крупные камни, отбрасывать тряпье.
Завал был небольшой, и минут через десять прапорщик расчистил не широкий, но