"Сергей Скрипаль, Геннадий Рытченко. Контингент (про войну)" - читать интересную книгу автора

капитана, создававшей иллюзию того, что Шандра мертв. Очень скоро духи
выпотрошили всех и, отойдя к обгоревшему винограднику, постелили на землю
цветастые платки, уселись на колени и вознесли Аллаху благодарственную
молитву. Потом они поднялись и скрылись в каменных россыпях скал.
Мишка долго наблюдал за ними, ловя взглядом то тут то там выплывающие
из=за камней чалмы и горько жалея, что стрельнуть в эти ненавистные головы
не из чего.
Прошло около часа, прежде чем Мишка решился подняться с Ахмедова. Он
сполз с остывшего трупа и сел. Голова раскалывалась от боли, тошнота давила
все сильнее, истощенный организм не мог ничего извергнуть из желудка; до
умопомрачения кололо в животе. И не только это сильно беспокоило Мишку,
беспокоила правая рука. Теперь он взглянул на нее и увидел, что выше кисти
кость раздроблена, а обломки ее торчат белыми зубьями сквозь черно-кровавую
запыленную плоть. Шандра понимал, что срочно нужно промыть и забинтовать, но
он слишком хорошо знал, что сделать это нечем. Он посидел еще немного,
размышляя над тем, что ему делать, потом поднялся на ноги, придерживая
изуродованную руку левой. Тут же он увидел свою сумку, затоптанную чужими
ногами. Он поднял ее с радостью ощутил в ней тяжесть гранаты. Мишка вытащил
ее, сумку отбросил, ввинтил запал и сунул гранату в левый карман брюк.
Теперь он почувствовал себя увереннее.
Мишка бродил среди убитых друзей, многих не узнавая, так как душманские
пули разворотили их лица в кровавое месиво. Всех нашел Мишка, но никак не
мог понять, где же Пожарищенский, пока не вспомнил, что все началось со
взрыва. Теперь Мишка решил уходить вслед за духами. Наверняка где=то рядом
есть кишлак, в который пошли духи. А если есть кишлак, значит есть и дорога,
по которой рано или поздно должны идти армейские машины. Мишка еще раз
обошел место гибели батальона, но ничего из оружия не нашел, шарить же по
подсумкам в поисках пищи и курева не стал. Только подобрал с земли
широкополую офицерскую панаму и почти полную флягу воды...
Перед наступлением темноты Мишка нашел небольшое углубление в скале,
прикрытое сверху плоским козырьком, улегся на еще не остывший камень. Ночь
пришла темная, прозрачно тихая, с ясным иззвезданным небом. Мишка
чувствовал, что у него повышается температура и скоро он начнет замерзать.
Планы на завтрашний день мешались в его голове. Вскоре, так ничего и не
придумав, Мишка погрузился в болезненно бредовую муть тяжелого сна. Его
трясла лихорадка, он что=то вскрикивал, сквозь отуманенное сознание пугаясь
своих вскриков. Так прошла долгая ночь, и лишь под утро Мишка уснул на
несколько часов, пока проклятое кругломордое солнце начало раскалять воздух
и камни. Шандра проснулся немного окрепшими теперь более оптимистически
смотрел на ожидающие его впереди испытания. Рука ныла, изредка подергивая и
покалывая иглами боли. Значит, рана загноилась, и теперь вопрос времени,
будет ли у него рука. Эта мысль поставила Мишку на ноги. Он снял с себя
ремень и, помогая левой руке зубами, увеличил его на всю возможную длину.
Потом расстелил его на земле и, примерившись, улегся на спину так, чтобы
застегнутый ремень плотно перехватил раненную руку. Ценой невероятных усилий
ему удалось это. Немного полежав, отдохнув, Мишка встал, натянул панаму на
голову, подобрал флягу и начал карабкаться вверх на скалу, имеющую удобный
наклон для подъема, и трещины, достаточные для того, чтобы втиснуть в них
стопу.
К полудню Мишка поднялся на вершину скалы, но не увидел с нее ничего