"Р.Г.Скрынников. Самозванцы в России в начале XVII века: Григорий Отрепьев " - читать интересную книгу автора

ставке с Раковым слуга Нагого, резавший курицу в чулане, подтвердил
показания приказчика. Михаила Нагого окончательно выдал брат Григорий,
рассказавший, как он доставал из-под замка "ногайский коне" и как
изготовлены были другие "улики".
Версия нечаянного самоубийства Дмитрия исходила от непосредственных
очевидцев происшествия. В полдень 15 мая царевич под наблюдением взрослых
гулял с ребятами па заднем дворе и играл ножичком в тычку. При нем
находились боярыня Волохова, кормилица Арина Тучкова, ее сын Бажепко,
молочный брат царевича, постельница Марья Колобова, ее сын Петрушка и еще
два жильца (придворные служители, отобранные в свиту царевича из числа его
сверстников). Шуйский придавал показаниям мальчиков исключительное значение
и допрашивал их с особой тщательностью. Прежде всего он выяснил, "хто в те
поры за царевичем были". Жильцы отвечали, что "были за царевичем в те поры
только они, четыре человеку, да кормилица, да постелшща". На заданный "и
лоб" вопрос, "были ли в те поры за- царевичем Осип Волохов и Данило
Битяговский", они дали отрицательный ответ. Мальчики прекрасно знали людей,
о которых их спрашивали (сын дьяка был их сверстником, а Волохов и Качалов
служили жильцами в свите царевича и были постоянными товарищами их игр). Они
кратко, точно и живо рассказали о том, что произошло на их глазах:
"...играл-де царевич в тычку ножиком с ними на заднем дворе, и пришла на
него болезнь - падучей недуг - и набросился на нож"2.
Может быть, мальчики сочинили историю о болезни царевича в угоду
Шуйскому? Такое предположение убедительно опровергается показаниями взрослых
свидетелей.
Трое видных служителей царицына двора - под-ключники Ларионов, Иванов и
Гнидйн - показали следующее: когда царица села обедать, они стояли "в верху
за поставцом, ажио, деи, бежит в верх жилец Петрушка Колобов, а говорит:
тешился, деи, царевич с нами на дворе в тычку ножом и пришла, деи, на него
немочь падучая... да в ту пору, как ево било, покололся ножом сам и оттого
умер". Итак, Петрушка Колобов сообщил комиссии то же самое, что и дворовым
служителям через несколько минут после гибели Дмитрия.
Показания Петрушки Колобова и его товарищей подтвердили Марья Колобова,
мамка Волохова и кормилица Тучкова. Свидетельство кормилицы отличалось
удивительной искренностью. В присутствии царицы и Шуйского она назвала себя
виновницей несчастья: "...она того не уберегла, как пришла на царевича
болезнь черная...' и он ножом покололся..."
Спустя некоторое время нашелся восьмой очевидец гибели царевича.
Приказной царицы Протопопов на допросе показал, что услышал о смерти Дмитрия
от ключника Толубеева. Ключник, в свою очередь, сослался на стряпчего Юдина.
Всем троим тотчас устроили очную ставку. В результате выяснилось, что в
полдень 15 мая Юдин стоял в верхних покоях "у поставца" и от нечего делать
смотрел в окно, выходившее на задний двор. По словам Юдина, царевич играл в
тычку и накололся на нож, а "он (Юдин.- Р. С.)... в те поры стоял у
поставца, а то видел"3, Юдин знал, что Нагие толковали об убийстве, и
благоразумно решил уклониться от дачи показаний следственной комиссии. Если
бы его не вызвали на допрос, он так ничего бы и не сказал,
Версия нечаянной гибели царевича содержит два момента, каждый из
которых поддается всесторонней проверке. Во-первых, болезнь Дмитрия, которую
свидетели называли "черным недугом", "падучей болезнью", "немочью падучею".
Судя по описаниям припадков и их периодичности, царевич страдал эпилепсией.