"Зигмунд Янович Скуинь. Нагота " - читать интересную книгу автора

замер, точно подстреленный медведь. В тот короткий миг Турлав успел
разглядеть на лице Лукянского и удивление, и досаду, и замешательство, и
даже что-то похожее на страх. Потом все укрыла отчужденная, официально
бесстрастная улыбка.
- Товарищ Лукянский, - сказал Калсон, - КБ телефонии берет на себя
проектирование иннервационных станций. Думаю, нет нужды объяснять, насколько
задание это ответственно. Мне бы хотелось, чтобы вы как представитель
администрации всегда были в курсе дела и оказывали товарищу Турлаву
всемерную помощь, когда в том возникнет необходимость. Сам я этим вопросом,
к сожалению, не смогу заниматься постоянно.
- Ясно, - Лукянский откашлялся, крякнул. Для его массивной фигуры голос
прозвучал неподобающе глухо. Еще раз откашлялся, утер кулаком губы, принялся
поправлять крахмальный воротничок, будто тот был ему тесен.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Вернувшись в КБ, Турлав тотчас позвонил главному конструктору телефонии
Салтупу.
- Сэр, необходима аудиенция. Чем ты сейчас занят?
- Государственная тайна. Напоминаю, телефонные разговоры записываются с
помощью летающих спутников.
- Требуется твой совет.
- По какому вопросу?
- По вопросу чрезвычайной важности. И главное - как можно быстрей.
- Ты точно барышня у портнихи - все тебе сверхважно, все скорей.
- Понимаешь, горит.
- Через десять минут я должен быть в Совете Министров. Оттуда прямой
дорогой в Арбитраж еще на одно заседание. Может, отложим до завтра, а?
- Нужно сегодня, завтра я буду в Москве.
- Постой, ты что, не расслышал? Я же, как меню, зачитал тебе свой
распорядок дня.
- Можно и после работы. Я бы заехал к тебе. На полчаса.
- Это другой разговор. - Но и теперь голос Салтупа звучал с
прохладцей. - Ну, приезжай, раз у тебя горит.
- Когда?
- Когда угодно. Хоть до пяти утра.
- Спасибо. Буду между восьмью и девятью.
- Не имеет значения.
- До свидания.
- Учти, я все еще живу на даче.
- Понятно.
Теперь Турлав сидел в своем "Москвиче", и тот, клином света пронзая
чернильной черноты осеннюю ночь, мчался на Видземское взморье. За иссеченным
дождевыми каплями стеклом стелилось однообразное полотно дороги. Турлаву
казалось, что он слышит тяжелый гуд вымокших сосен. Час был еще не поздний,
но все словно вымерло - ни души кругом, ни встречной машины. Время от
времени в лучах фар промелькнет бетонный столбец, пестрый дорожный знак или
поднятый шлагбаум переезда.
Проехал пустынный центр дачного поселка. Оголенные ветви деревьев
причудливо оплетали светящиеся фонари. Ветер трепал старые афиши, сорванные