"Зигмунд Янович Скуинь. Нагота " - читать интересную книгу автора

Веришь ли, уверен ли ты?
Сэр с усмешкой смотрел Турлаву прямо в глаза. От сигары у него в руках
остались лишь табачные лоскутки.
- Альфред, ей-богу, странный ты человек.
- И ты не веришь, - сказал Турлав. - Спасибо, у меня все! Именно это и
хотелось выяснить.
Он встал.
- Еще раз прошу прощения за беспокойство, - проговорил Турлав. -
Непрошеный гость хуже всякой беды.
- Как, ты собираешься смыться, не простившись с дамами?
- Да. Позволь мне им доставить этот маленький сюрприз.
Когда Вита чего-то не знает, она обращается ко мне. Она уверена, что
папа-то знает. В детстве, если я чего-то не знал, я спрашивал у отца. Я не
знаю оттого, что маленький, так я рассуждал. А папа взрослый, взрослые все
знают, во всем разбираются. Когда я стану взрослым, я тоже буду все знать,
во всем разбираться.
Долгожданный этот момент, очевидно, еще не пришел, мои знания и мое
незнание по-прежнему пребывают в шатком равновесии. Чтобы сказать "да" или
сказать "нет", приходится побороть в себе множество сомнений. Подчас я
ровным счетом ничего не знаю и опираюсь только на чутье. Мое чутье -
продолжение моих знаний. Точно так же как прыгун взлетает вверх,
оттолкнувшись от земли шестом, так прыгаю и я, оттолкнувшись тем, что знаю.
И поднимаюсь на ту высоту, которая посильна для шеста. Затем отпускаю шест и
уж дальше лечу без опоры. Быть может, в этом коротком полете, когда
поднимаешься над потолком своих знаний, и открывается великая истина.
Когда я вырасту, я тоже буду все знать, во всем разбираться. Это так
хорошо - заблуждаться.
Решать задачи становится все труднее. Чем больше знаний, тем больше
сомнений. И главное, теперь не успокоишь себя тем, что у кого-то можно
спросить, как разрешить тот или иной вопрос.
И кто это только придумал, будто инженерия точная наука! Наиглавнейшие
вопросы вообще неразрешимы. Решение нужно ощутить, угадать, предвидеть. Как
кошка находит обратную дорогу, когда ее уносят далеко от дома? Как штурман
Плите мог не глядя вогнать в стену гвоздь?
От Сэра я не сразу поехал домой. Почувствовал необходимость сделать
крюк. Поехал куда глаза глядят, особенно не выбирая дороги. На вершинах
высоких мачт в черном небе горели красные сигнальные огни. Озеро Кишэзерс,
Югла, Пурвуциемс. На горизонте багровели отсветы костров городской свалки.
Апокалипсическое зрелище: алое зарево, черный дым, вулканоподобные горы
мусора. Ну прямо светопреставление! Кружившие над кострами чайки в трепетном
пламени казались то белыми, то красными, то черными. Привычные понятия иной
раз так обманчивы, подумал я. Чайки в моих представлениях всегда были
птицами величавыми, благородными, парящими в небе над вольным морским
простором. А тут вдруг чайки и свалка...
Был поздний час, когда я поставил машину в гараж. Свет в комнате Виты и
наверху, в будуаре Вилде-Межниеце. Закрывая за собой калитку, я заметил, как
погасло окно Вилде-Межниеце, и про себя решил, что старая дама отправилась
на покой. Но в тот же момент отворилось окно, и в темноте забелело лицо.
- Турлав, - сказала она, - я уж думала, вы совсем сегодня домой не
явитесь. Жду вас который час. У моего шкафа сорвалась с петель дверца.