"Валериан Скворцов. Гольф с моджахедами " - читать интересную книгу автора

твоего...
Милик услышал писк электронного набора кода, скрежет бронированной
двери. И опять лифт, теперь вниз. На несколько секунд донеслись слабоватые
кухонные ароматы, музыка и громкие голоса - вероятнее всего, с киноленты.
Спуск длился дольше. Он насчитал двадцать одну секунду. Ехали только
вдвоем. И другой шахтой. Видимо, иногда она выходила из скалы наружу
слышались удары и посвист ветра. Даже электромотор гудел по иному.
Непросохшее одеяло на плечах завоняло за это время всю кабину.
Мешок снял Шепа Исмаилов, обогнавший их каким-то другим спуском.
Но перед этим, едва раздвинулись двери кабины, женский голос успел
по-русски сказать:
- Ну и вонь... Что за чучело?
- Курьер, сестричка, - сказал Тумгоев. - Тот самый.
Сестричка имела миндалевидные глаза, тоже зеленоватые и рысьи, а об
остальном обличье приходилось догадываться. Черный крепдешин кутал лицо и
обволакивал туго стянутые, судя по тому, как на голове лежала ткань, волосы.
Отделанный бахромой другой конец траурной шали ниспадал на грудь. Черный же
хитон, поверх которого внакидку висел шиншилловый свингер, почти закрывал
подолом носы лакированных туфель - темно-синих и без пятнышка грязи.
Прилетела на воздусях? На каких же? Или живет здесь?
Удивляло и другое: чеченки лицо не скрывали.
- Как дома? - спросил Тумгоев.
Нет, значит, не живет. Есть вертолетная площадка? Или привезли на
машине? Скажем, в американском суперджипе "хаммер"?
- По-старому... Карамчян передает...
- Кругом и вперед, - скомандовал Милику Исмаилов.
- Заходи в лифт, сестричка, пока открыт, - успел услышать курьер.
Побудь в моей комнате. Объявлен сбор и...
Дальше он не понял. Бешир закончил фразу по-чеченски. Или по-аварски? А
может, на ингушском?
Райский уголок населяли эти люди! Шепа Исмаилов провел его к обрыву.
Внизу простирался желто-коричневый лес с редкими пятнами зелени. Опушку
срезало пересохшее, серое из-за растаявшего на нем снега речное русло,
покрытое галькой вперемешку с песком. Лесу хватило земли, чтобы удержаться
корнями, лишь до первого кряжа. Дальше вздымались голые, побеленные снегом
клыки второй, третьей и еще неизвестно скольких гряд, вонзенных в небеса.
Там, в синеве, оставленный самолетом белый след распадался теперь на легкие
перья.
Цепочка разведывательного дозора в открытую, без опаски преодолевала
русло со множеством проток. Маскхалаты, обшитые под погодную неустойчивость
черными и коричневыми лентами, почти не выделялись на фоне леса. Милик
подивился вооруженности. Высший класс: из полутора десятков бойцов две трети
тащили гранатометы. Броня для таких четырех, пальнувших вместе, картон.
Взвод спецназа после полного залпа - готовая к транспортировке смесь грузов
"200" и "300". Имелся и "Шмель", ручной огнемет, - выжигать укрытия,
высвечивать позиции и подавать световые сигналы.
Топали, конечно, с ночной вахты. Ступали тяжело. Лоскутное обрамление
маскхалатов лохматило ветром.
Сейчас сдадут арсенал, сбросят сбрую и врежут по двести граммов,
подумал Милик с завистью. Он всегда считал, что большинство людей рождается