"Валериан Скворцов. Каникулы вне закона " - читать интересную книгу автора

И стюардесса утащила его вместе с папкой по просторному чреву "Боинга"
в сторону багажного отсека у туалетов.
Свернув и сунув пальто на полку для ручной клади, туда же забросив
шляпу и шарф, я устроился в крайнем от прохода кресле, пристегнулся, смежил
веки и привычно помолился о прощении грехов и возможности дальше заботиться
о своих. Других просьб к Богу у меня не случалось. Молитве научил отец. Вера
моя, как и у него, глубока и искренна, хотя не могу сказать, что к клиру,
любому клиру, я испытываю почтение. Я бы сравнил мои чувства к вере и
церковникам со своим отношением к деньгам и банкам. Первые я сердечно люблю,
а вторые всегда подозреваю.
Радио прошуршало и начало говорить женским голосом по-казахски.
Художник вернулся, бросил шляпу в кресло с другой стороны прохода.
Наверное, из-за того, что под пальто у него была лишь хлопчатобумажная
фуфайка с вырезом, он подобрал полы и прямо в пальто и уселся на собственный
головной убор. Где он со мной повстречался, художник уже забыл.
- Привет, - сказал он через проход. - Все нормально?
- Спасибо, - сказал я. - Как сам?
- Хреново. Взяли один эстамп... Собирался в Лейпциг, а заработал в
Москве только на дорогу обратно. Возвращаюсь с товаром. Погибло все, и кров,
и пища... Бессмертие не состоялось...
Он размашисто махнул медвежьей ладонью, зацепил толстенную цепочку с
полумесяцем, который взвился и снова лег на жирную грудь в вырезе фуфайки.
Теперь радио говорило по-английски. По причине сильного снегопада
машины, поливающие крылья самолетов жидкостью от обледенения, не справлялись
с работой, и господ пассажиров просили принять извинения за опоздание с
вылетом. Наш капитан, пообещала девица, поторопит аэродромное обслуживание.
- Задерживаемся, - сообщил я художнику в качестве ответной учтивости.
Он выгибал позвоночник как скорпион и силился выдернуть задницу из узости
между подлокотниками, чтобы извлечь из-под себя шляпу.
- Хреново, - ответил он с кряхтением. - Как сам-то? Нормально?
Я кивнул.
Он вытащил из внутреннего кармана полулитровую фляжку с краснодарским
коньяком и ткнул горлышком в мою сторону. Я помотал головой.
- Хреново, - повторил он оценку происходящего. И припал к живительному
источнику.
Русский язык на линиях "Эйр Казахстан" был третьим. Стюардесса бойко
оповещала на великом и могучем о задержке вылета.
Я умею спать по принуждению. Еще со времен пансионата для детей
малоимущих эмигрантов на Бабблингвелл-роуд в Шанхае, где в пустых, без
мебели комнатах делать было совершенно нечего. Или спи на полу, или броди по
обветшалому зданию, откуда детей спешно разбирали родители, поскольку в
город входили бойцы Мао. Из пансионата, кроме способности впадать в сон, я
вынес и имя Бэзил вместо Василия... Я представлял себя щенком, которого
уносит в море на оторвавшейся льдине в студеную бескрайность. Даже не
щенком, потому что собаки умеют плавать... Котенком, который определенно не
выплывет, и умрет без свидетелей, не превращаясь в слякотную мумию,
слипшуюся с прелыми досками. За стеной пансиона, некогда бывшего
католическим монастырем, выкапывали гнилые гробы и сбрасывали с набережной
Вампу в воду, кипевшую от жирных карпов...
Я почувствовал, как мягко сдвинулся "Боинг", набирая скорость, вырулил