"Валериан Скворцов. Каникулы вне закона " - читать интересную книгу автора

- Ляззат слушает, - сказала девушка.
Я уловил легкие скачки в интонации, как у Усмана.
- Здравствуйте, Ляззат. Я московский знакомый вашего отца. Мне
необходимо встретиться с ним. До восьми вечера сегодня, во всяком случае.
- Это легко. Он скоро появится. Я передам. Куда приехать?
Нет, наверное, она носит джинсы и кроссовки, какой-нибудь свитер в
обтяжку.
- В американский "Детский мир". На третьем этаже пусть заберет клетку с
попугайчиком и вернется, а потом я перезвоню. В гостинице не появлюсь,
скорее всего, до ночи.
Она хмыкнула.
- Как я это должен понять?
- Взрослые дяди помешались на экзотической живности... Но это так, к
слову... Значит, забрать попугая на третьем этаже в американском "Детском
мире", вы перезвоните насчет встречи, в гостиницу не вернетесь...
Записано...
Я пересек торговый зал к деликатно удалившемуся заморенному менеджеру.
- Спасибо за телефон, - сказал я. - Через пару часов приедет человек и
заберет птицу. Можно ей поставить туда водички?
- И накрошим чего-нибудь, - сказал менеджер. - Не беспокойтесь.
Продавщица приветливо кивнула из-за склонившихся к клетке двух или трех
голов любопытствующих товарок. Про шарф напоминать не стал.
На первый этаж я спускался по запасной лестнице, минуя эскалаторы,
проверяясь на каждом этаже. Универмаг отчаянно пустовал. Выход на улицу
оказался в боковой проезд. Остановить древний "Москвич" удалось почти сразу.
Водитель, показалось, удивился, что я попросил отвезти меня к
Никольской церкви.
- Которая за дворцом целинников, что ли? - спросил он.
- Ну да, - уверенно сказал я.
Пора было подумать и о душе.
Свечная лавка Никольской церкви в Алматы вынесена в подворье, в храме
не торгуют, я узнал об этом, уже войдя в него, и поэтому пришлось
возвращаться и второй раз преодолевать длинную крутую лестницу к паперти.
Церковь стоит на холме. Рассовав старушкам по пятьдесят тенге, я уперся в
грудь здоровенного молодца, преградившего путь к иконостасу.
- Прошу задержаться, - сказал он. - Не двигайтесь.
Я невольно оглянулся. Неужели просчитался, прозевал хвост и попал в
клещи? В храме я не представлял себя сопротивляющимся. Арестованным, правда,
тоже.
- Что это значит?
Молодец простер длинную руку в сторону фанерного оповещения: "Идет
уборка".
- Вы кто, служитель?
- Охрана.
Я обратился к женщине с ведром и щеткой, шмыгнувшей мимо:
- Мамаша, походатайствуйте за меня. Я приезжий. Мне бы к канону и
Николаю-угоднику на несколько минут...
- Пусти его, Володинька, - сказала, не поднимая головы, уборщица.
Видно, что не жулик...
- Вы не обижайтесь, товарищ, - сказал Володинька. - Воруют золотую и