"Алексей Слаповский. День денег" - читать интересную книгу автора

проснулись, стали мучиться, стонать и клясть себя за жадность и предаваться
отчаянью от невозможности опохмелиться. Змей выдержал паузу и предъявил свою
бутыль. Его хлопали по плечам, по животу, по спине, его целовали. И пили до
позднего вечера; Змей не помнит, как добрался домой, но, судя по тому, что
он лежал в своей комнате, на своей постели и даже без ботинок, - как-то
добрался.
Приятные воспоминания кончились.
Мама его, Лидия Ивановна, заглянула в его комнатку (помещаются кровать,
стул и вешалка для одежды, а телевизор уже не помещается, он стоит на
подоконнике, благо в старом этом доме широкие подоконники; правда, телевизор
уже два года как сломан, зато на нем стоит ламповый радиоприемник, который
хрипло транслирует какую-то одну-единственную программу, она Змею не
нравится, но он не выключает радио, любя чувствовать жизнь - пусть и в этих
нечленораздельных звуках).
- Живой? - спросила Лидия Ивановна.
- Угу.
- Воды дать?
- Угу.
Мать принесла большую кружку воды, Змей выпил и попросил еще. Мать
принесла и сказала:
- Денег не проси: нет.
- Я знаю.
- Лежи, отлеживайся. Я к Нинке тряпки драть.
Нинка, соседка, помоложе Лидии Ивановны и поздоровее, вечерами, в
полусумерках, чтобы и видно, и не видать, собирала, стесняясь, по мусорным
бакам и возле домов разное тряпье, а иногда и в дома робко звонила, заходя
на отдаленные улицы, просила вещи ненужные, - давали. Они разрывали их с
матерью Змея на полоски и из этих полосок плели в четыре руки коврики,
которые потом кипятили со струганым мылом и мочевиной, полоскали, сушили, и
коврики получались яркие, пестрые, у двери положить - миленькое дельце.
Продавали они их дешево, но эти-то деньги и помогали им выжить, и даже с
лихвой: Нинка имела возможность кофе покупать, без которого не видела смысла
существования, а мать Змея - содержать Змея.
Змей сполз с постели, воспользовался ночной посудиной с плотной крышкой
(не любил дурных запахов), выпил еще воды, лег, глубоко вздохнул, послушал
радио и стал тяжело, муторно задремывать.


Глава третья,

из которой мы узнаем о втором герое нашего повествования, друге детства
и бывшем однокласснике Змея, имеющем школьную кличку Парфен из-за фамилии
Парфенов; он вчера тоже присутствовал на Акции Протеста, причем стоял на
трибуне, будучи работником пресс-центра при губернском аппарате, при этом
являясь нигилистом по отношению к власти, но считая, что лучший способ
дискредитировать власть - войти в нее, доводя каждым своим деянием лик
власти до абсурдной гримасы и если не добиваясь каких-то ощутимых
общественно-политических результатов, то получая хотя бы глубочайшее
моральное удовлетворение, без коего русскому интеллигенту жить невозможно, а
Парфен именно интеллигент, пусть и в первом поколении: старики родители его