"Алексей Слаповский. Талий (житейская история)" - читать интересную книгу автора

вашем твердом слове - желательно даже письменном (чтобы я могла вас
шантажировать), что вы возьмете меня в театр. Ведь это вы решаете, а никакой
не директор, думаете, я такая дура, что все о вашем театре не разведала: кто
что и что почем?" Главреж, наученный профессией не терять лица ни при каких
обстоятельствах, добродушно смеется: "Милочка, я ценю вашу
самоотверженность, но я имел в виду то, что имел в виду. Не больше". И все
посмеивается, но она видит вдруг в глазах его сумеречную больную тоску. Что
ж я делаю? - возможно, думает он. Или я не понимаю, кто передо мной? Или я
на кого-то так смотрел последние пятнадцать лет, любовался так же кем-то -
как этой женщиной? Ради нее стоит и жену свою вторую - к черту, и, если
понадобится, театр этот паршивый - к черту, в ней, может, вся моя оставшаяся
жизнь и все мое оставшееся творчество! В ней возвращение молодости, в ней...
Но - жизнь менять, привычки менять... Было уже, было... "Ну-с, есть еще
вопросы?" - спрашивает главреж. "Ни одного", - говорит Таша и уходит.
Но, как знать, почему обязательно режиссер старый, почему обязательно
вакансий нет? И режиссер молод, и вакансии есть, и в первом же спектакле ей
дают не главную, но большую роль, и вот премьера, и вся театральная Москва
гудит, и вот уже главреж на банкете после спектакля тискает ее в совсем не
подходящем для главрежа месте - на лестнице возле пожарного шланга и
пожарного же ящика с песком, тискает и пылает словами: "Наташа, Наталия,
Талия, все брошу, дом, семью, одно твое слово!"... А может, и еще лучше
окажется: главреж, слава Богу, гомосексуалист, зато найдется жених из
правительственных кругов, свежий вдовец, - очарован, цветы ежедневно, в
гости зазвал - в Дом на Набережной и ничего себе лишнего не позволил, только
один лишь вопрос-мольбу на прощанье: "Мы еще увидимся?" Почему б и не выйти
за него? За театральных - ни в коем случае, еще студенткой решила: из своих
никто мужем не будет. А тут пусть и без большой любви, но зато возможность
заниматься главным, ради чего она живет. Голодная актриса - плохая актриса,
что бы там ни говорили. Нет, она может быть хорошей - но лишь тогда, когда и
другие равномерно и равноправно голодны - как при социализме было, которого
давно нет и теперь уже не будет...
И пока Талий курит тут, она заходит в своих планах все дальше, все
разнообразней, и все реальней они ей кажутся, и то, что сказано было в
шутку, вдруг обретает иной смысл - щемяще-заманчивый, как все, что обещает
нам перемены в Судьбе.
Вернуть, повернуть, пока не поздно еще! - и через минуту они будут оба
смеяться, через минуту...
И Талий уже шаг сделал, но вместо того, чтобы оказаться в комнате,
вдруг застыл в двери, неловко как-то повернулся, опираясь рукой и склонив к
косяку голову - похожий со стороны на пьяного, пытающегося утвердить
равновесие и прийти в себя.
Он вспомнил, что звучало по радио.