"Алексей Слаповский. Здравствуй, здравствуй, новый год..." - читать интересную книгу автора

безработный. Без денег я.
- Ox, да, с деньгами такие проблемы у всех,- сказала Вера, давая
понять, что взаймы она мне не даст. Но я и не собирался просить, я никогда
ни у кого не просил. Она меня забыла. Или не знала совсем.
- Скоро я заработаю кучу денег. Подбросить тебе?
- Как это подбросить? Взаймы? - не поняла Вера.
- Просто подарю. Тысяч пять, десять.
- Ну тебя. Давай проходи.
Вера Мокреева - молодец. Всегда давала списать на контрольных, даже
если сама еле успевала. Так и теперь: возня с детьми, с приготовлениями к
Новому году, тут гость незваный впёрся,- но она обязательно напоит чаем и
каким-нибудь домашним печеньем угостит.
Точно, чай и печенье. Там чайку выпью, там печеньица съем, вот и буду
сыт в теченье дня.
Напоив меня чаем на кухне, она не выпроводила меня, добрая, а провела в
свою комнату.
Младшенькая Катя, обхватив руками коленки, катается спиной по дивану -
и может так прокататься целый день. Старшая Саша колет иглой в какую-то
тряпку и сдержанно нервничает.
- Шьёт сама себе на школьный маскарад,- объясняет мне Вера и начинает
рассказывать, какая вообще Саша у неё мастерица и помощница, слушать это
ужасно скучно, я бы с удовольствием выволок детей из комнаты. Но Вера и сама
догадлива. Прислушалась к телевизору в соседней комнате.
- Идите-ка,- сказала детям,- к бабе с дедом, там кино интересное
начинается.
- Про что? - недоверчиво спросила Саша.
- Интересное кино, иди, иди.
И Саша пошла вслед за послушливой Катей, глянув на меня: знаю, мол, не
в кино тут дело!
- Ну, кого видел? Как кто? Я никого не вижу,- сказала Вера.
- Да так, живут. Я тоже почти никого.
- Вика с мужем разводится, Смирнов Сергей за границу собрался уехать,
Филька Мардарьин в психушке лежал, у Вадика Горькова инфаркт. В двадцать
восемь лет, представляешь? - рассказала никого не видевшая Вера.
Но я это и сам знал.
- У Вадика не инфаркт, стенокардия просто. Пьёт много
- Бросил, говорят.
- Ну да. На неделю.
- Губит себя! - горестно вздохнула Вера.
Я хотел ей сказать и о том, что Филька вовсе не лежал в психушке, не
положили. Обследовался, жаловался, да, лечили амбулаторно, он теперь на
учёте у районного психиатра,- что ему и требовалось.
Но не стал рассказывать. Это только меня касается.
Что-то было в поведении Веры странноватое. Поскольку я всё обязан
понимать, я поднатужился и понял: она идёт сегодня куда-то. Сейчас она в
небрежном домашнем виде, совсем не накрашена, волосы после сна не расчёсаны,
но она помнит, постоянно помнит о том, что ей предстоит делать лицо и
причёску, наряжаться, она приготовилась к этой радости и поэтому сейчас как
бы уже наряжена,- и жесты и слова у неё уже как у красивой празднично одетой
женщины. Лицо у неё, как у многих светлоглазых и светловолосых, двойное. В