"Лев Исаевич Славин. Последние дни фашистской империи (Рассказы и очерки) " - читать интересную книгу автора

штабеля бумаги. Обрадовались, подтащили эти объемные тюки, быстро соорудили
из них стол, скамьи. И тут только разглядели, что бумага-то не простая.
Кредитная!
Это были деньги. Огромное количество денег. Подвал оказался кладовой
банка. Здесь были тюки немецких марок, турецких лир, греческих драхм,
болгарских левов... Бойцы на них закусили, а потом на той же валюте
переспали. А с утра пошли снова в бой.
Покуда в одних кварталах шли бои, в других быстро налаживалась жизнь.
Во многих районах уже были назначены бургомистры из немцев, на стенах висели
наши листовки и приказы в немецком переводе, и берлинцы, собравшись толпами,
читали их взасос. Тут же происходила раздача продуктов населению. Бойцы ВАД
(Военно-автомобильной дороги) спешно развешивали новые плакаты. Самым
распространенным из них был тот, на котором было написано, что гитлеры
приходят и уходят, а народ германский остается. Старые плакаты не везде
успевали убирать, и я видел на улице Коперникусштрассе такую картину. Стояла
аккуратная очередь немцев с кошелками. Рядом - старый плакат на тему о
гитлеровских зверствах с надписью: "Папа, убей фашиста!" На фоне этого
плаката немцы со счастливыми лицами получали мясо из рук бойца на
питательном пункте, организованном нашим военным комендантом.

12

В этот именно день, 1 мая, генерал Вейдлинг явился на совещание в Новую
имперскую канцелярию. На лифте он спустился в один из нижних этажей убежища,
в кабинет Геббельса, богато убранный коврами. Здесь была та же компания:
Геббельс, Кребс, Борман.
Звуки боя не проникали сюда. Завязался спор. Геббельс упорно повторял:
- Фюрер запретил капитуляцию.
Борман поддерживал его. Генерал Кребс отмалчивался. Генерал Вейдлинг
кричал в сильном возбуждении:
- Но ведь фюрера уже больше нет в живых!
Не отвечая прямо на восклицание, Геббельс повторял:
- Фюрер все время настаивал на борьбе до конца...
Вейдлинг покинул совещание, повторив перед уходом, что Берлин больше
держаться не может.
В этот день берлинцы были ошарашены новой ложью Геббельса. В своем
воззвании от 1 мая он уверял, что с Западного фронта все войска сняты и идут
защищать Берлин. Это было за день до капитуляции, и в Берлине уже не было
человека, который не знал бы, что с Западного фронта не отозван ни один
солдат и что они там массами сдаются в плен союзникам.
Берлинцы открыто говорили об этом на улицах, уже не обращая внимания на
призывавшие их к молчанию плакаты с надписью "ПСТ!" и изображением человека
с пальцем на губах. В грохоте русских пушек разверзлись уста
терроризированных Гитлером немцев.
Ни для кого не было тайной, что с Западного фронта было довольно трудно
отозвать войска по той простой причине, что их там было не так уж много:
против союзников действовало двадцать процентов, против Советской Армии -
восемьдесят процентов всех вооруженных сил Германии. В сущности,
продолжалось единоборство.
Зрительные впечатления впоследствии подтвердили это. После капитуляции