"Леонид Словин. Пять дней и утро следующего " - читать интересную книгу автора

удивительное из всех во всем мире: у них нет ни одной женщины. - Лобастик
заметно покраснел: - Они отвергают плотскую любовь, не знают денег и живут
среди пальм".
В углу засмеялись.
- Значит, не было и ревности, - сказал кто-то.
Денисову послышался намек на какие-то известные всем, кроме него,
обстоятельства.
- Значит, нет. И нет стяжательства!
- Вот когда будешь жить на Севере в брошенной деревне...
- Может, и буду! Только не в брошенной, а в такой, где школа. Где можно
будет учительствовать. - Лобастик с вызовом вздернул голову.
Денисов интересовался разговором, но старался не упустить и того, что
происходило в первой комнате.
Ольга Горяинова и Лена все еще шептались.
- Компанию не должен захватить дух стяжательства... - Верховский снял
шляпу, второй рукой поднял рюмку. - Желание лепить червонцы на лоб!
- Как это лепить на лоб? - спросил мальчик-лобастик.
- Один идет с тросточкой и сбивает шляпы со всех встречных справа и
слева, - пояснил Верховский. - А второй идет сзади и лепит каждому червонец
на лоб: "Купи себе новую!" Понятно, Плиний?
В углу заспорили:
- Нуты сказал!..
- Мясо сбивает, а Володя лепит...
- А как ессеи поступали с предателями, Плиний? - Бабичев поднялся с
кушетки. - Брали они в руки оружие? - Его уверенный голос покрыл смех.
Лобастик перелистал страницу.
- Тут этого нет, Женя.
- Брали! Когда это требовалось, они были беспощадны. Ессеи воевали с
римлянами... Запомни.
- Женя! - позвали из первой комнаты.
Ольга Горяинова подошла к магнитофону, уменьшила звук.
В проеме Денисов увидел скуластого приземистого человека в пальто,
ондатровой шапке, рядом с ним женщину.
- Горяиновы-старшие приехали, - шепнул Алексей. - Не Димку ли ищут?!
Непонятно его отсутствие...
Бабичев что-то объяснял им, потом несколько раз кивнул, слушая
Горяинова-отца.
С пола поднялся эрдельтерьер Бабичева, поочередно потряхивая лапами,
вышел на середину комнаты. Компания молча следила за ним.
"Пора... - понял Денисов. - Скоро начнут расходиться".
Алексея кто-то вызвал в кухню. Денисов поднялся, не привлекая внимания,
вышел на лестницу. Сидевшие на подоконниках умолкли, когда он проходил мимо.
"Заходили ли они к Бабичеву или у них была своя компания"?
Вслед Денисову на высоких нотах запел Демис Руссос. Голос певца словно
путешествовал внутри причудливой и нежнейшей морской раковины.
Хотя Денисову, выходя, не удалось пристально присмотреться к Момоту, у
него возникла полная уверенность в том, что на брови Момота белела маленькая
наклейка пластыря.
...Выскочившие из подъезда попрятались за деревьями, приготовили
снежки. Появившихся следом встретил дружный залп. Двор огласился воплями: