"К.К.Случевский. Черная буря (сб. "Морские были")" - читать интересную книгу автора

служившую причалом, и направились из бухты.
Шняка была далеко не из молодых и видала всякие виды, но она была
ходкая, юркая и хорошо слушалась руля. Значительно накренясь, вышла она в
полветра, миновала гряду и направилась в открытое море. Кое-где виднелись
другие шняки, выискивавшие хорошей стоянки. Все зависит от случая; на
больших глубинах океанских ничего не разглядеть.
Поморы вообще не говорливы, но о том, куда направиться и где якорь
бросить, все-таки говорили. Подросток-зуек оказался и тут советчиком.
- А у нас, - говорит, - в Сороках, мать сказывала, что ей странничек
совет давал!
- Странничек?
- Где крест, говорит, выйдет - там и бросай, - добавил зуек.
- Как это крест? - спросил Вадим.
- А четыре щепышки или суковья малые взять надо, да по четыре штучки на
воду и бросай, и гляди: где крест!
- А ну!
На грязном днище шняки всегда щепышки да суковья найдутся; все они
словно пропитаны рыбьим жиром и поблескивают рыбьими чешуйками. Стали
бросать на волны щепышку; больше для забавы, конечно, а шняка тем временем
шла быстро-быстро, покачиваясь из стороны в сторону и описывая концами мачт
длинные кривые.
Накренившись, скользила она по круглым скатам не крутых, но очень
могучих волн. Крестики долго не вырисовывались щепышками. Принялись
насаживать наживку. Легко сказать: на две тысячи и больше крючков по рыбке
насадить! Не вся насаженная рыбешка сразу пооколела, и наживленные части
яруса - так называется рыболовная снасть - пошевеливались под ногами поморов
какою-то странною, мучительною судорогою, какою-то грудою безмолвных,
шелестевших страданий.
К вечеру, на избранном месте, был брошен в море последний кубас, то
есть весь ярус, длиною более версты, с наживленными двумя тысячами крючков,
протянулся по океану, приманивая жадную треску. Выкинуть ярус надо много
часов времени. К последнему кубасу, голомяннику, или кошке, привязали
веревку, сажен в сто длиною, так называемую симку, а другой конец ее
прикрепили к носовому штевню шняки. Глубина на этом месте оказалась около
восьмидесяти сажен; хотя ночь была сравнительно светла, но о том, чтобы
видеть берег, - не могло быть и речи.
Стоянка с закинутым ярусом должна длиться шесть часов; надо людям
поесть, надо отдохнуть. На этот раз, кроме соленой сельди и хлеба, взято
было и крошево, то есть рубленая капуста, фрукт для поморов южный, но
имеющийся налицо, в качестве колониального товара, у прибрежных фактористов.
Раньше всех приложился к кадушке с капустою Вадим: он сгорстил капусту, то
есть взял в горсть с добрую чашку, и не замедлил, поедая, разукрасить себе
капустой усы и бороду; этому способствовало и усиливавшееся волнение.
- Эка бась какая (по-местному - красота)! хи, хи! - проговорил зуек,
указывая на Вадима. - Капустой обсел!
Расстояние между обоими было большое, и разбойный человек опять-таки
показал зуйку кулак.
Обратились к рому, к знаменитому норвежскому, вонючему, продаваемому
безакцизно, отравляющему все наше поморье.
- Мертво пить хочу! - проговорил Вадим.