"Адам Смит. О развитии благосостояния у разных народов" - читать интересную книгу автора

своего детства он привыкает заботиться о таких вещах, как элегантность его
собственной одежды, его выезда, дома и домашней обстановки. Умонастроение,
естественно создаваемое такой привычкой, не покидает его и тогда, когда он
начинает помышлять об улучшении своего поместья. Он, возможно, сделает более
живописными 400 или 500 акров, окружающих его дом, затратив на это в десять
раз больше того, что стоит земля после всех сделанных улучшений, и убедится
после этого, что при улучшении остального имения на такой же манер - а иначе
он не умеет - он окажется банкротом, не выполнив и десятой части работы. В
обеих частях Соединенного королевства существуют и поныне немногие крупные
поместья, со времен феодальной монархии остававшиеся в руках одной и той же
фамилии. Стоит только сравнить современное состояние этих имений с
владениями мелких собственников по соседству с ними, и тогда не надо будет
других доказательств того, как неблагоприятно такое крупное землевладение
для земельных улучшений.
Если мало улучшений приходилось ожидать от таких крупных
землевладельцев, то еще меньше надежд можно было возлагать на тех, кто жил
на их земле. В древней Европе крестьяне все были крепостными, почти все они
были рабами, но рабство их отличалось более мягким характером, чем известное
у древних греков и римлян или даже в наших вест-индских колониях.
Предполагалось, что они принадлежали непосредственно более земле, чем своему
владельцу. Поэтому их можно было продавать вместе с землей, но не отдельно
от нее. С согласия своего господина они могли вступать в брак, и он потом не
мог расторгать его продажей мужа и жены разным лицам. Если господин наносил
увечье или убивал кого-нибудь из своих крестьян, он подлежал некоторому
наказанию, хотя обычно совсем незначительному. Крестьяне, однако, не имели
права приобретать собственность. Все, что приобреталось ими, считалось
приобретением их господина, и он мог по своему усмотрению отбирать у них
приобретенное. Все улучшения и обработка земли, которые можно было
производить при помощи таких рабов, производились, собственно, их
господином. И производились они на его счет. Семена, скот,
сельскохозяйственные орудия - все принадлежало ему. В его пользу шел и весь
доход. Эти рабы-крепостные могли приобретать только то, что было необходимо
для их повседневного существования. Таким образом, в данном случае,
собственно, сам землевладелец владел всеми своими землями и обрабатывал их
руками своих крепостных. Такой вид рабства существует еще и поныне в России,
Польше, Венгрии, Богемии и Моравии. Только в западных и юго-западных частях
Европы он постепенно был совсем упразднен.
Но если редко можно ожидать значительных улучшений от крупных
землевладельцев, то меньше всего приходится ожидать их в тех случаях, когда
они употребляют для работы своих рабов. Опыт всех веков и народов, как мне
думается, свидетельствует о том, что работа, выполняемая рабами, хотя она
как будто требует расхода только на их содержание, обходится дороже всякой
другой. Человек, не имеющий права приобрести решительно никакой
собственности, может быть заинтересован только в том, чтобы есть возможно
больше и работать возможно меньше. Только насильственными мерами, а не его
собственной заинтересованностью можно заставить его работать больше того,
что достаточно для оплаты его собственного существования. Как Плиний* [*
"Hist. Nat", 18, 4], так и Колумелла* [* "De re rustica", 1, 7] указывают, в
какой упадок пришло в древней Италии возделывание хлеба, как невыгодно стало
оно для землевладельца, с тех пор как перешло в руки рабов. Не лучше