"Андрей Сметанин. Михалыч и Адольф " - читать интересную книгу автора

глубокая?", - с надеждой спросила теща, закрывая за охотниками дверь - "Там
посмотрим!" - "Господи, услышь мои молитвы!", - донеслось до
перепрыгивающего через ступеньку стажера-барсучатника.
Барсучья экспедиция состояла из четырех молодых ягдтерьеров, прошедших
через горнило схваток с подсадной лисой и также испытывающих комплекс норной
неполноценности. В комплекте с ними отправлялись три молодых человека,
вооруженных всеми мыслимыми землеройными орудиями. Возглавлял отряд пожилой,
небольшого росточка мужик с ярко-желтыми ястребиными глазами и вальяжной
походкой председателя гаражного кооператива. "Михалыч", - солидно и коротко
представился он. Осмотрев собак и робеющих стажеров, вплотную приблизившись
к Колиному лицу, сказал замысловато: "Ну что?! Едем брать барсука! Понял!
Все!". Поездка к норе была недолгой, но насыщенной событиями.
Два раза в дороге разнимали собак, один раз убирали последствия морской
болезни. Час езды Михалыч использовал продуктивно. Члены экспедиции узнали
почти все, что с ними и их собаками может случиться в ближайшие два часа,
значительно расширили кругозор в плане вариантов использования отработанного
машинного масла (Михалыч называл его ласково - "отработочка"!), диапазон
использования которого распространялся от покраски заборов до лечения
тяжелых язвенных заболеваний, а также в применении такой никчемной, на
первый взгляд, вещи, как сигаретный пепел (первое средство от зубной боли!).
Планка авторитета Михалыча поднялась на недосягаемую высоту, когда
какой-то салатовый по форме и возрасту гаишник остановил экспедиционную
машину. Михалыч, приоткрыв на два пальца окно и высунув из образовавшейся
щели губы, безапелляционно заявил менту: "Я сорок лет за рулем!!!". То ли
стаж Михалыча, то ли затевающаяся в машине очередная собачья потасовка
произвела на "салат" сильное впечатление и он, решив не связываться,
неопределенно махнул палкой.
К норе удалось подъехать вплотную. Выгрузили собак, шанцевый
инструмент. Михалыч закурил, и, осмотрев цепким взглядом соотношение
отнорков, пощупав и зачем-то понюхав землю, сказал коротко и ясно: "На два
часа работы! Понял?! Все! Первый готов - готов, пошел!". И началась она -
охота на барсука.
Минут через сорок первая измочаленная собака вышла из норы. Привязали.
"Второй готов - готов, пошел!". И еще час ожидания, что скажет мэтр. Мэтр в
кепке наполеоновской походкой похаживал по норе, курил, и, склонив ухо к
земле, слушая глухой лай и топот в норе, время от времени в разных
интонациях восклицая: "А! Моя! Понял?! Все!".
Только через три часа томительного ожидания, когда все собаки всласть
наелись песка и получили первые раны, барсук перестал кружиться и, забившись
в глухой тупик, злобно отхрюкивался от очередного агрессора. Михалыч затушил
окурок и, нарисовав пальцем черту, сказал: "Копаем здесь. Глубина метр
десять сантиметров - понял?! Все!". В ход пошли лопаты и топоры, с помощью
которых пробирались через хитросплетения корней деревьев...
Тяжело дыша, утирая пот и меняя друг друга, землекопы все глубже
уходили в землю. Тяжелый труд скрашивался потоком рассказов о случаях на
охотах, о которых, сидя на краю траншеи, задушевно рассказывал не знавший
устали Михалыч. Находясь все более под их впечатлением, Николай робко задал
вопрос: "Михалыч, а как же мы его брать-то будем живого, ты же говоришь, что
тот, которого копаем, не меньше 30 кг?". Михалыч заразительно рассмеялся и,
мгновенно став серьезным, сунул под нос Кольки мосластые, истерзанные