"Андрей Сметанин. Михалыч и Адольф " - читать интересную книгу автора

многолетней борьбой со ржавым металлом руки: "Вот этими руками, Коленька,
вот этими руч-ка-ми!". - "Да-а-а, - подумал начинающий норник Белозерский, -
сколько же надо мне еще учиться, чтобы вот так, голыми руками, хватать этого
подземного бандита!". И, чувствуя, что попал в струю благорасположения
Мастера, опередил очередной поучительный рассказ вопросом: "Михалыч, а он не
убежит?". - "Хто, барсук?! - Михалыч весело и недоуменно посмотрел на
зеленого стажера. - Да он же бегать не умеет - Коля-а! Я ж его через 10
метров догоню и стопчу!". Михалыч победно оглядел лоснящиеся от пота лица
копателей: "Вы копайте, ваше дело такое, а уж как дойдет до главного, тут уж
я в яму спущусь".
Закопавшись на глубину два с половиной метра и в два раза перекопав
Михалычев прогноз, мужики вышли на финишную прямую. Барсук находился уже в
прямой видимости - чернел комком в глубине глинистого отнорка. Измочаленные
собаки, привязанные к кустам, зализывали раны и не проявляли особого рвения
к последнему броску. Все вылезли курить. Солнце, давно перевалившее во
вторую половину дня, освещало живописные раскопки, свежий ветерок приятно
студил натруженные спины и руки. "Ну что, Михалыч, будем делать?!" Михалыч,
не отвечая, крутил в руках веточку, щурился и как бы думал о своем. Не
решаясь мешать раздумьям Мастера, все ждали решения.
Михалыч тяжело вздохнул, и, нехотя морщась, как бы вслух размышляя,
произнес: "Ну что?! Делать нечего, придется выпускать Адольфа". В воздухе
повисла напряженная тишина. Михалыч с треском сломал прут и решительно пошел
к "жигулям". Открыв багажник, он за шиворот достал живого монстра -
ягд-терьера. Монстр с порванными ушами, свернутой мочкой носа и покрытой
иероглифами шрамов мордой смотрел на всех свирепыми желтыми - безумными -
глазами, начав тихо рычать, как только появился на свет божий. Михалыч,
крутя его за шкирку прямо перед своим лицом, задумчиво, но внятно бормотал:
"Тока как бы он нам не порвал зверя! Алексей просил-то целого барсука. А мой
Адольф душит сразу, успеть бы спасти - зверя-то. Ох-хо- хо, вот незадача"...
Притихшая команда почтительно слушала и заворожено смотрела на
кривоногого убийцу барсуков. "Значит так, - Михалыч сурово посмотрел в
Колины глаза, - я тебе даю Адольфа, сам спрыгиваю в яму, и как только
крикну: "Адольф!", пускай кобеля! Понял! Все!". Наступал час икс, момент
истины, кульминация пятичасового копания. Михалыч оценивающе оглядел группу
разогрева, зализывающую раны, напряженных стажеров и ловко бросил свое тело
в яму. "Адольф!!", - глухо донеслось из могильной глубины. Николай дрожащими
руками спустил Адольфа на грешную землю.
Желтоглазый потрошитель барсуков первым делом помочился на почтительно
замершего Колю. И при повторном крике из ямы, деловито прицелившись,
вцепился в ближайшую привязанную собаку - Кейса. Завертелась жуткая драка.
Кричали хозяева собак, рвались с привязи, досадно и истошно голосили не
участвующие в сваре ягдтерьеры. Из ямы трубно и страстно ухало: "Адольф!
Адольф, твою мать!".
Барсук, получивший короткую передышку, тоже понял, что там наверху
шутки кончились и сейчас вся эта рычащая, орущая кодла свалится прямо ему на
башку. Поэтому, оценив размер сапог близстоящего и неистово блажащего
мучителя, решился...
Свара, растоптанная железными ногами Коли, уже начала было утихать. Как
вдруг из выкопанной ямы, не касаясь стен, с криком "А б...", взлетел
Михалыч. На его загривке сидел здоровенный, запорошенный песком барсук.