"Олег Павлович Смирнов. Прощание (роман)" - читать интересную книгу автора

канцелярию, подписал подсунутые старшиной накладные. Потом поднялся на
пограничную вышку. Часовой доложил ему, передал бинокль. В окулярах, в
перекрестии делений вставали песчаные откосы берега, ивы в рябившей воде,
желтое ржаное поле, тоже всхолмленное ветром, и лес, лес, где за каждым
кустом и деревом - машина либо живой немец. А вот движения колонн на
просеках и проселках не видать, пыль улеглась, часовой правильно доложил,
что передвижение у немцев кончилось. Сделали свое и утихомирились? Солнце
било в бинокль, закатывалось в Забужье, багровое к ветреной погоде, да ветер
и сейчас уже упруго толкает вышку. Часовой неспелым, ломким баском сказал:
- Товарищ лейтенант, не простыньте с бани-то. Сквозняки туточки
гуляют...
- Ништо! - сказал Скворцов. - А баня мировая, с темнотой сменишься, дуй
париться!
- Есть париться, товарищ лейтенант! - осклабился часовой. - Кино ноне
не будет?
- Обещали подбросить кинопередвижку.
- Товарищ лейтенант, осторожней! Там седьмая ступенька вовсе
расхлябалась...
- Ништо! А ступеньку завтра приколотим... Наблюдай в оба!
И покуда Скворцов спускался с лестницы, - седьмая ступенька и впрямь
держалась на волоске, - и покуда вышагивал по затравеневшему двору, меж
подбеленных груш, яблонь и вишен, мимо колодезного сруба, мимо беседки, где
резались в домино, - его не покидало раздумье: что означает эта
утихомиренность за рекой? И моторов не слыхать - ни танковых, ни
автомобильных. Только самолет подвывает в облаках. Скворцов тревожился,
когда немцы мельтешились за Бугом. Но еще тревожнее стало сегодня, при
тишине. Что за странная, уплотненная тишина, что она сулит? Тревога
проникала в Скворцова, пропитывала, черная, липкая, знобящая. Или холодно
после бани, - не обсох как следует, волосы мокрые, на сквознячках продувает?
Скворцов зашел домой, повесил на террасе выстиранное бельишко, вернулся в
канцелярию, там уже Варанов, распаренный, с чистым подворотничком, волосы на
косой пробор.
- Сгоняем блиц, товарищ начальник? Не уважишь бывшего пограничника?.. И
мне, кстати, не до шахмат. Муторно на душе: чего фашисты затаились?
- Иди к мосту, будь с бойцами, - сказал Скворцов.
Проводив Варанова, испытывая гнетущее томление, он пошел к беседке. Там
курили, переговаривались, стучали костяшками домино, политрук Белянкин и
сержант Лобода пели под баян. Приятно поет политрук, звонко, врастяжку.
Хлебом его не корми - дай спеть и сыграть на баяне, бойцы его слушают с
удовольствием. Лобода подхрипывает, но с чувством. Пойте, ребята, смолите
цигарки, забивайте "козла", беседуйте о своих завтрашних планах, а у меня на
завтра планы - завершить саперные работы. Кто-то из курильщиков позвал:
- Товарищ лейтенант, прошу к нашему шалашу.
- Спасибо, - сказал Скворцов, - я так, мимоходом.
- Народ настаивает, - сказал Белянкин, обрывая пение.
- Ну, коль народ... - Скворцов присел на скамейку подле Лободы, спросил
Белянкина: - Товарищ политрук, как с кино?
- Не состоится, товарищ начальник заставы. Из отряда звонили: не
приедет передвижка.
- Ну вот, - досадливо сказал Скворцов. - А что за фильм обещали?