"Олег Павлович Смирнов. Прощание (роман)" - читать интересную книгу автора

охваченные огнем двери в спальню, ленинскую комнату, столовую. Дверь в
развороченную снарядом дежурку распахнута: раскинув руки, будто обнимая
аппарат, связист уткнулся залитым кровью лбом в стенку, дежурный в луже
крови лежал на полу ничком - у него был снесен затылок. Мертвы. Все же
Скворцов, задыхаясь, склонился над ними, потормошил. Мертвые. Надрываясь
кашлем, с подступившей к горлу тошнотой, выбрался на крыльцо. Снаряды и мины
рвались во дворе, в саду, за заставой, на обратном скате бугра и в селе.
Вздымалась и опадала земля, комки колошматили о крыльцо, а Скворцов,
прислонясь к косяку, в спазмах выблевывал буро-зеленое.
Рвота выворачивала его, но он все-таки замечал: вспыхивающие, слепящие
разрывы там и тут, воронки курятся, горят телефонные и телеграфные столбы,
поленница возле кухни, гимнастические брусья, конюшня, питомник, снаряды
разворотили и казарму и командирский флигель, счастье наше, что люди
заблаговременно уведены в укрытия. Скворцов сплюнул, утерся рукавом и,
втянув голову, прыжками перебежал двор, сиганул в ход сообщения. Отдышался,
высунулся из-за бруствера: с бугра обозревались железнодорожная насыпь,
берега Буга. В тучах дыма низко на восток летели "юнкерсы", бомбардировщики.
После рвоты осталась слабость в коленях и локтях. И на лбу капли холодного
пота. Скворцов пошарил по карманам, носового платка не сыскал и опять
вытерся рукавом. Опершись спиной о стенку окопа, наблюдал: то же, то же -
взрывы, свежие воронки, пожары, из конюшни выбежала лошадь и завалилась,
молотя по воздуху копытами, пригнувшаяся фигура прошмыгнула от кухни к ходу
сообщения - видать, кто-то из поваров; в серевшем рассветном небе эскадрильи
"юнкерсов", волна за волной, сквозь артиллерийский грохот слышны их
подвывание и танковый гул у железнодорожного моста. Как-то там Варанов?
Термитный снаряд разорвался в левом крыле казармы, фугасный угодил в угловую
комнатку флигеля, в скворцовскую. И Скворцову бегло подумалось, что отныне у
него нет прошлого и будущего, есть только настоящее, и состоит оно в том,
чтобы на войне - воевать. Скворцова тронули за плечо:
- Ты оказался прав!
- Что тебе, Виктор? Кричи громче.
Белянкин прокричал ему в ухо:
- Игорь, это война! Доподлинная!
- Пошли! - приказал Скворцов и двинулся по ходу сообщения.
Они заходили к бойцам в стрелковые ячейки, в блокгаузы, Скворцов
напоминал: перейдут немцы в атаку - подпускать их поближе, стрелки и
пулеметчики бьют по пехоте, снайперы - по офицерам, орудийной прислуге,
смотровым щелям танков, гранатометчики - связки гранат в уязвимые места
танков: в моторную часть, под гусеницы. В тыльном блокгаузе Клара Белянкина
и Женя перевязывали раненого, его голову поддерживала Ира. Женщины были
одеты кое-как, не причесаны, туфли и тапки на босу ногу. Вовка и Гришка
примостились на ящике из-под гранат, прижав к груди игрушки. Скворцов
спросил:
- Куда ранен?
Клара ответила, не переставая бинтовать:
- В плечо, в шею.
Раненый жалобно застонал. Клара принялась утешать его, как маленького:
- Потерпи, ну потерпи... Сейчас станет легче... Водички попьешь...
Блокгауз встряхивало от близких разрывов, из амбразур, подле которых
дежурили пулеметчики и снайперы, сквозило гарью и взрывчаткой. Сумеречно,