"Олег Павлович Смирнов. Прощание (роман)" - читать интересную книгу автора

- Огонь!
И вдруг перед траншеей плеснуло пламенем, грохнул разрыв. Скворцова
отшвырнуло, ударило о стенку, и он потерял сознание, сполз на дно траншеи.
Очнулся от того, что в рот совали горлышко фляги, оно стучало о зубы, вода
стекала по подбородку. Скворцов сделал несколько глотков. Хотел спросить,
что случилось, - голоса не было, глотка как закупорена. Он надсадно
закашлялся, и с кашлем будто выскочила эта пробка.
- Что?
- Контузило маленько, товарищ лейтенант...
Из туманной пелены проступало лицо отвечавшего, - Лобода? Верно,
сержант Лобода, за ним - еще лица, смутные, не разобрать. Значит, контузило.
Скомандовал: "Огонь!" - и огонь вспыхнул перед траншеей, - что за нелепая
мысль? Наверху разрывы, стрельба. Надо отбивать атаку. Уши болели, в темени
тоже покалывала боль. Тошнило. Вырвало бы - и полегчало, как тогда, когда
наглотался дыма в загоревшейся канцелярии.
- Помоги, - сказал он Лободе и стал подыматься.
Голова закружилась, все поплыло перед глазами. Привалившись спиной к
стене, отдышался. Оттолкнул руку Лободы, поддерживавшего его за плечо.
Выдохнул:
- Все по местам! Со мной - в норме...
Рассосались по окопам, кроме Белянкина: политрук не уходит, одной рукой
стреляет из автомата, левая на перевязи, и поглядывает на него. Он отвалился
от стенки, пошатываясь, шагнул в стрелковую ячейку, на развороченном
бруствере приладил автомат. Руки тряслись, голова тряслась. Оклемается.
Воевать нужно. Выстрелы, взрывы, крики. В кустарнике гудят автомобильные
моторы. Солнце печет. Воняет взрывчаткой, гарью и разложением - оно все
ощутимей, сладкое, оно забивает кислые и горькие запахи, и от него тошнит,
наверное, больше, чем с контузии. На таком солнцепеке не мудрено, что трупы
быстро разлагаются. Своих бы похоронить, а немцы своих пусть сами убирают.
Убитых пограничников Скворцов велел сносить к двум большим воронкам, - одна
захватывала краем другую, и было похоже на восьмерку. В этих воронках и
хоронили павших: заворачивали в плащи, складывали рядом, голова к голове,
забрасывали серым пылившим подзолом. Отобрав лопату у Лободы, Скворцов кидал
грунт, комки барабанили по плащам, по сапогам. Похоронили пятнадцать
человек, и каждого Скворцов узнал перед тем, как их накрыли плащами, - кого
по чертам лица, кого по шевелюре, кого по татуировке на кисти.
Распрямившись, снял фуражку,. посмотрел на холмы, выросшие на месте воронок,
посмотрел на чуб Лободы, в котором застряли комочки земли, и подумал: "Где
же подмога? Когда же получим ее от отряда, от стрелковых дивизий?"
- Дадим салют в память погибших? - спросил Белянкин.
- Отставить! - сказал Скворцов. - Экономить боеприпасы!
Скворцов надел фуражку, за ним надели остальные. Не переставало мутить,
ныл затылок. Пыль поскрипывала на зубах. Слезились воспаленные глаза, слепил
солнечный свет. Солнце висело, раскаленное добела и словно спекшееся по
окружности.

7

В шестнадцать часов за Бугом прокричал паровоз, и орудия бронепоезда
саданули по заставе. Полевая артиллерия не стреляла, но снаряды с