"Олег Павлович Смирнов. Прощание (роман)" - читать интересную книгу автора

бронепоезда кромсали оборону - залп за залпом. Полузасыпанный землей,
оглохший, ошалевший, как бы отторгнутый от жизни, Скворцов глядел на
огненный шквал, и ни одной мысли не было в голове. Может, потому, что она
раскалывалась от боли. Задыхаясь, он хватал ртом воздух, глаза -
округленные, остановившиеся. А затем подумал: "Бронепоезд не достанешь,
безнаказанно обстреливает..." И следом подумал, что расслабляющая
бездумность прошла и надо, чтоб она не повторялась, в бою это опасная штука.
А бой может завернуть еще круче, еще трудней. Грохот такой, будто
обваливался, рушился мир. А Скворцов стоит и будет стоять, пока жив. Убьют -
что ж, от судьбы не уйти, но нужно на тот свет с собой побольше врагов
прихватить. Бронепоезд обстреливал минут тридцать. Затем из-за Буга,
подвывая моторами, вылетело звено самолетов, закружилось над заставой, - на
крыльях черно-белые кресты. Немцы с земли выпустили серию ракет, обозначая
позиции. Самолеты пристроились друг к другу в хвост, завертелись каруселью:
бомбили, обстреливали из пушек. Они снижались так, что едва не черкали
брюхом, взмывали и вновь пикировали. Тоже, в общем, безнаказанно. Напоследок
самолеты покружились, не снижаясь, покачали крыльями - это немцам внизу,
прощально - и улетели в Забужье. От хлынувшей тишины зазвенело в ушах.
Жирный дым полз по траншее, набивался в легкие. Казалось бы, сгорело все,
что могло гореть. А нет: горит сосновая обшивка траншеи и ячеек, столб дыма
там, где правофланговый блокгауз. Что с Брегвадзе? Скворцов подхватил лопату
и начал забрасывать песком тлевшую обшивку. За этой работой его и застал
посыльный из правофлангового блокгауза. Боец был без фуражки, хромал. Он
хотел козырнуть, но не донес руку до виска.
- Говори о деле, - приказал Скворцов. - Покуда немцы не поперли... Что
передает Брегвадзе?
- Товарищ лейтенант! Лейтенант Брегвадзе погиб, а старшина передает...
- Что? Погиб?
- Недавно. При бомбежке. Блок разворотило, бревна придавили лейтенанта
насмерть...
Цветущего, зажигательного Васико Брегвадзе нету в живых. Нету отличного
парня, рыжего веселого грузина. Как же так!
- Что старшина передал?
- Передал: командование принял на себя. Блок горит, оборона порушена,
потери личного состава большие, с боеприпасами туго, потому не отойти ли на
внутреннюю линию обороны?
- Отойдете только по моему приказанию. Так и доложи старшине. Еще что у
тебя?
- Все, товарищ лейтенант, - сказал посыльный. - Разрешите идти?
- Подожди, - сказал Скворцов. - Вот тут фуражка валяется, хоронили
ребят, осталась... Хорошая фуражка. Надень.
Связной скрылся за глыбой суглинка, и сразу немцы появились из кустов.
Они не стреляли, хотя держали оружие наготове, шли по полю осторожным,
крадущимся шагом. Почему не стреляют? Думают, что на заставе все перепахано,
все живое погибло? Скворцов хрипло крикнул:
- Огонь! Огонь, товарищи!
Дал короткую очередь по цепи. В траншее захлопали редкие зинтовочные
выстрелы, протарахтел "дегтярь". Немцы, словно опомнившись, открыли ответный
огонь. Однако продвижение замедлили. Затоптались. Не ждали, что сызнова
встретим свинцом? Залегли - кто в воронках, кто окапывался. Из лесу ударила