"Олег Павлович Смирнов. Прощание (роман)" - читать интересную книгу автора

- Чуешь, политрук? Как ответим?
- В бою ответим, - сказал Белянкин. - И на партсобрании примем
решение...
В рупор трижды повторили обращение и умолкли. Немцы не обстреливали, -
может быть, ожидали, что в развалинах выкинут белый флаг? Ну, дожидайтесь. У
нас все превратилось в красное - намокшие кровью бинты, полотенца, куски
простыней и нательных рубах. Потому извиняйте, господа: нету белого цвета. А
красный вас не устроит? Это вы когда-нибудь выбросите белый флаг, проклятые!
- Игорь, - сказал Белянкин. - Вон Лобода идет. Откроем собрание?
- Открывай. Несколько слов - и все. А первым пунктом повестки дня я
предлагаю: почтить память погибших пограничников заставы...
Сквдрцов сдернул фуражку, сдернули и другие. Постояли, опустив головы.
Белянкин сказал:
- Товарищи коммунисты! Разрешите открыть внеочередное партийное
собрание. Кворума у нас не набирается... - Запнулся, потом решительно
продолжал: - Но причина уважительная, и вышестоящий политический орган, надо
полагать, посчитает данное собрание правомочным... Для ведения собрания
необходимо избрать президиум... Начальник заставы лейтенант Скворцов,
политрук Белянкин. Голосуем. Единогласно. Я думаю: председатель Скворцов,
секретарь Белянкин. Ну, и доклад мой. Или, вернее, информация...
Канитель разводит Виктор. Ближе бы к делу. Скворцов хотел сказать:
"Покороче", - но промолчал. Вглядывался в Белянкина, Ивана Федосеевича,
Лободу; у всех лица осунувшиеся, постаревшие, в пыли и копоти, заострились
носы, торчат скулы, кровоточат потрескавшиеся губы.
- Товарищи коммунисты! Мы собрались в ответственный момент. Немецкие
фашисты вероломно нарушили советско-германский пакт о ненападении и
развязали войну. - Голос его дрогнул, но Белянкин овладел собой, по-прежнему
отчеканивал: - Да, войну, в которой коричневая чума будет неминуемо
уничтожена. Мы ни на секунду не сомневаемся, что правительству доложено о
событиях, оно не оставит пограничников в беде.
"Правительство должно принять необходимые меры, - подумал Скворцов. -
Только ведь Москва от границы далеко".
Они сидели кто на чем, Белянкин же стоял, напрягшись, вытянувшись,
пробитую пулей руку держал на отлете, правой взмахивал - в ней зажата
тетрадка. И вдруг перестал чеканить фразы, сказал негромко, будто для себя:
- Застава ведет неравный бой. Фашисты многократно превосходят по
численности. Против наших винтовок, автоматов и пулеметов у них орудия,
минометы. Нас бомбили самолеты, обстреливает бронепоезд. Могут танки
двинуть. На заставе много раненых и убитых. Словом, положение критическое.
Помощи от погранотряда и армейских частей все еще нет.
- Помощь должна прийти, - сказал Лобода.
- Должна! Так вот, товарищи коммунисты. - Снова чеканит. - Что мы
ответим на грязный и наглый ультиматум фашистских разбойников?
- Пошлем их к едрене фене, - сказал Иван Федосеевич буднично и даже
скучно.
Зато сержант Лобода горячился:
- Было бы время, так сочинили бы им ответ. Но писать некогда, рупора
нема, чтоб прокричать, ответ скажем в бою. Драться еще злей!
- Присоединяюсь к товарищам, - сказал Скворцов. - Били и будем бить
фашистов - вот и весь сказ. На этом прения завершим. Принимать решение