"Олег Павлович Смирнов. Северная корона" - читать интересную книгу автора

вздохнул, поцеловал ее. Она подняла набрякшие веки и еле слышно спросила:
- За что вы так со мной?
- Наташенька, милая...
- Не прикасайтесь!
Наташа направилась к выходу. Наймушин сделал за ней несколько шагов и
остановился в раздумье: "Догнать? После происшедшего лучше пока не лезть.
Пускай побудет одна. А завтра... Утро вечера мудренее, именно: мудренее".
Объявился Папашенко, сунул чурку в печь. Наймушин, запустив пятерню в
волосы, глухо сказал:
- Еще надо выпить. Есть?
Папашенко замялся:
- У меня лично нет. Но у замполита коньячок... Вещички-то его у нас...
Наймушин собрался обругать ординарца и не обругал, а только процедил:
- Отставить. Сооруди чай.
Неотрывно смотрел на тень ординарца, изгибавшуюся на стене, и вяло
думал: "Это еще повезло, что Орлова на сборы в политотдел вызвали. Был бы
здесь - мне б не поздоровилось. Да и так пронюхает. С таким замполитом
влипнешь... Что-то придется предпринять. И девчонке можно судьбу покалечить.
Спирт попутал..."
Не дождавшись чая, он ткнулся носом в подушку и уснул. Папашенко стянул
с него сапоги, накрыл одеялом и тоже начал готовиться ко сну.
В печурке постреливало полено, ветер стегал ветвями по брезентовому
верху - палатка мягко покачивалась, в горле у комбата булькало, словно он
набрал воды и по-мальчишечьи забавлялся.

3

- Подъем! - заорали над самым ухом.
Пощалыгин закряхтел да поплотнее укутался шинелью. Сергей приподнялся
на локте, отвернул края пилотки, которую перед сном натянул на уши, чтобы
теплей было. Командир отделения Сабиров в нательной рубахе сновал между
лежащими телами и, наклоняясь, кричал: "Подъем!"
Бойцы, позевывая, потягиваясь, вставали, вытряхивали шинели,
перематывали портянки. Отрывисто, лающе, как при коклюше, кашлял взводный
Соколов, затягиваясь самокруткой. Рубинчик кулаком протирал глаза:
- Я вас спрашиваю, зачем так рано будить? Сон для нервной системы -
прежде всего.
Занимался серенький, тусклый рассвет. На востоке небо порозовело, на
западе было угрюмое, мглистое. Похоже, обложили тучи. Между деревьями повис
клочковатый туман; ветви и стебли отяжелели от обильной росы. Каждый след на
траве отпечатывался, как на снегу.
- Костерчик бы, - подал голос Пощалыгин.
- Никаких костерчиков, - сказал лейтенант Соколов. - Стягивайте
гимнастерки, как Сабиров. И - марш умываться.
Мрачный Захарьев стянул гимнастерку, а Пощалыгин, теребя пуговицы,
поежился:
- Прохладно.
- Прохладно? - Соколов засмеялся, он тоже был в одной нательной
рубахе. - А Сабиров как? Он же южанин - и то...
- Сержант Сабиров молодец! - сказал молоденький, почти мальчик,