"Олег Павлович Смирнов. Северная корона" - читать интересную книгу автора

секунду его как будто ударили по сердцу:
- Стой! Кто идет?
Из последних сил медведь шарахнулся в темноту.


* * *

Батальон втягивался в лес.
Просека была неширокая - если б повстречалась подобная же колонна, с
трудом бы разминулись - и длинная-длинная; в конце просеки, на взгорке, где
она, на глаз, суживается так, что ее закраины едва ли не смыкаются, застряло
предвечернее солнце. По обочинам вставали деревья: ели и сосны со
светло-зелеными отростками-свечами, голые корявые дубки, на березах и осинах
кое-где из почек вылупливаются клейкие листики. Деревья целые, не задетые
войной.
А перед лесом, где только что прошел батальон, на каждом шагу были ее
меты: сожженная, с одними печными трубами, деревенька, тихая мертвой
тишиной - ни скрипа колодезного журавля, ни ребячьего гомона, ни мычания
коровы, ни песьего бреха; огороды и поля, заросшие прошлогодним бурьяном;
там и сям окопы и бомбовые воронки, полные снеговой воды; исклеванный
взрывами большак - не проедешь и не пройдешь - сворачивал прямо в
придорожную грязь.
В лесу дорога ровная, гладкая. Но грязи тоже хватает; разжиженная талым
снегом и дождями почва налипает на подошвы, ноги разъезжаются.
"Когда же привал?" - думает Сергей Пахомцев и рукавом гимнастерки
вытирает пот со лба.
Поневоле взопреешь, хоть на дворе и не жарко. Сколько сегодня отмахали!
По грязище, по воде. А нагружен, как добрая вьючная лошадь: на плече
винтовка, за спиной битком набитый вещевой мешок, сбоку саперная лопатка,
противогаз. А скатка, а каска, а подсумки с патронами! Тут заноет поясница,
задрожат коленки, пересохнет во рту - язык шершавый.
Хорошо комбату - вон впереди на коне. Каурая мохнатая "монголка"
неутомимо разбрызгивает грязь копытами, грызет удила, вскидывает морду.
Комбат одной рукою небрежно держит повод, а другою похлопывает себя по
колену. Солнечные лучи слепят, он отворачивается, и тогда Сергей видит его
профиль: тонкий нос, подкрученный каштановый усик, крупный подбородок - и
высвеченные солнцем четыре серебристые звездочки на погоне.
В некотором отдалении от батальонного начальства - командир роты
старший лейтенант Чередовский и его заместитель по политической части
Караханов, тоже старший лейтенант. Чередовский - рослый, длинноногий -
вышагивает так, что маленький, тщедушный Караханов еле поспевает; они о
чем-то беседуют. Чуть сзади них - взводный Соколов. Сбив на затылок фуражку
и заложив назад, под планшет, руки, лейтенант двигается невесомо, хотя он
коренаст.
Перед глазами Сергея - спина ручного пулеметчика Захарьева: гимнастерка
в пятнах от проступившего пота; дальше - спина сержанта Сабирова,
отделенного командира, она тоже в мокрых пятнах.
Сергей оглядывается: рядом - бойцы второго отделения, он их не знает,
взмокшие, дышат тяжело. За Сергеем топает Рубинчик, за ним - Пощалыгин (он,
кажется, подмигнул, когда они встретились взглядом), дальше - Чибисов, а там