"Олег Павлович Смирнов. Северная корона" - читать интересную книгу автора

сиплый бас - "А я правду-матку любому рубану, хочь самому старшине!"; где-то
в обозе ржали лошади; задребезжал котелок; кто-то сопел, вероятно, Рубинчик
возится с обмотками; чавканье - ну это ясно, Пощалыгин. Чавканье
прекратилось, и раздался пощалыгинский тенорок:
- Чего, братья славяне, приуныли? Не вдарить ли частушку?
Сергей разлепил веки. Пощалыгин будто ждал этого, подмигнул ему, запел:

И весна идет,
И цветами пахнет.
Скоро миленький придет...

Четвертая строка была настолько неприличной, что Сергей покраснел,
сержант Сабиров хмыкнул, а Чибисов оторвался от газеты и сказал:
- Это еще что? Спел бы чего-нибудь полезное!
- Изволь, паря!
И Пощалыгин, подражая женщине, пронзительно затянул:

Вы молите, девки, бога,
Чтобы Гитлер околел.
Он советскому народу,
Как собака, надоел.

Кругом засмеялись. Чибисов сказал: "Ну, это иное дело!" - и снова
уткнулся в газету, читая вполголоса. Пощалыгин проверещал следующий куплет:

Гитлерюга, не рычи,
На нас зубы не точи.
Наша армия сильна,
Поколотит вас она.

Никто не заметил, как подошли и остановились поблизости замполит
Караханов и обтянутый, словно спеленутый, ремнями майор в роговых очках.
Майор сказал:
- Агитаторов, товарищ Караханов, следует подбирать повседневно. Искать
их и находить! Вот взгляните: ефрейтор читает газету. Почти вслух. Но ему
мешают...
Караханов не успел раскрыть рта, как майор шагнул к Пощалыгину:
- Товарищ боец!
Тот, оборвав частушку на полуслове, лениво приподнялся.
- Садитесь, садитесь.
Пощалыгин так же лениво опустился на пень, надел пилотку и воззрился на
офицеров. Майор поправил очки:
- Товарищ боец, вот вы исполняли частушки... Это что же, собственного
сочинения?
- Зачем? Я не сочинитель. Подцепил в Сычевке, девчата пели.
- А, значит, фольклор. Ну-с, это, разумеется, недурно. Но вы несколько
мешаете... Вот ефрейтору... Товарищ ефрейтор, как ваша фамилия? Чибисов? Я
агитатор полка майор Копейчук. Вы не могли бы почитать газету вслух?
- Могу, товарищ майор! - отчеканил Чибисов.
Он встал в центре группы и, слегка волнуясь, прочел: