"Леонид Леонидович Смирнов. Сын Неба (Эзотерическая фантастика) " - читать интересную книгу автора

- На вас поступило - это, - он машет передо мной бумажкой, но читать не
дает, - заявление поступило на вас!
- Но вы хоть скажите, о чем там?
- А вы не догадываетесь?
- Нет.
- Ваш сосед Баранов Виктор Михайлович пишет, что вы подбросили ему в
комнату четырнадцать, ой, простите, шестнадцать дохлых мышей!
- Откуда я их взял? Я что, кот?
- Так вы не подбрасывали ему - это, шестнадцать дохлых мышей?
- Нет.
- Пишите! - он протянул мне чистый лист. - Объяснение. Строчкой ниже:
я, запятая, ниже, в одно слово, нижеподписавшийся, Степанов Сергей
Леонидович, своему соседу Баранову Виктору Михайловичу шестнадцать - это,
зачем вы пишете - "это"? Четырнадцать дохлых мышей не подбрасывал. Здесь
подпись. И число, число не забудьте.
Я проводил участкового до двери и вернулся за холст. Живопись давно
стала моим главным успокоительным средством. Самым надежным. Сначала я
благодарен ей был за то, что она, как ничто другое, успокаивает нервы. Потом
я открыл в ней нечто значительно большее.


~ ¤ ~

10. Учитывая его занятость, я забегал к Игорю Храмцову минуты на две-на три,
но каждый раз у меня оставалось впечатление, будто разговаривали мы целый
вечер, допоздна, а размышлений после разговора хватало еще недели на две.
Часам я не верил: они упорно показывали, что общались мы две-три минуты.
Часам оказалось не под силу измерить Иной масштаб времени, ту временную
складку, в которую мы попадали, ведя свои разговоры. Видимо, тема наших
разговоров была интересна и востребована для пространства тех измерений,
которые могли сокращать, сжимать, регулировать параметры времени.


~ ¤ ~

11. С Мисой Кричухиным мы встретились, когда пересеклись две кривые: он
катился вниз, я поднимался. Но поднимался я из такого дерьма, а он падал с
такой высоты, что это стояние на одной ступени казалось чем-то странным и
шатким. Как много дал он мне в познании профессии! Может быть, я и сам бы
вышел на эти высоты, но сколько лет ушло бы на этот путь, пройденный рядом с
ним за несколько месяцев!
Постараюсь пореже называть его "Мисой", как прозвали его в редакции,
полное имя он носил: Михаил Понайотович Кричухин. Окончил "иняз", написал
две научные работы по восточным языкам, владел всеми европейскими. Мог
говорить на разных диалектах немецкого, на английском понимал анекдоты со
всем утонченным двойным смыслом, некоторые его и на родном языке не всегда
понимают.
Когда Михаил Понайотович был совсем молод, он занял пост довольно
высокий - переводчиком у одного из советских министров. "Мисой" Понайотыч
станет значительно позже, когда сопьется, опустится, но остатками образа