"Сергей Смирнов. Гнилой хутор" - читать интересную книгу автора

аспирант Пыреевой Николай Окурошев и комната Бориса Матвеевича...
Именно Ирме Михайловне как никому иному выгодно, чтобы отчет
Хоружего был сдан вовремя, ведь завлаб пообещала ей временные права на
комнату Хоружего сразу после завершения его экспериментов. С противной
стороны представлять отчет на этой неделе никак не входило в планы
Бориса Матвеевича: прилежность в этом деле грозила ему недельной
командировкой в самый разгар весеннего труда на дачном участке.
Итак, неприятельский выпад исходил скорее всего от Пыреевой.
Подчиненные Хоружему мэнээс Мясницкий, инженер Гулянин и лаборантка
Оля вряд ли бы додумались и сумели сыграть с ним столь недобрую шутку.
Впрочем, необыкновенность события так ошеломила Бориса Матвеевича, что
он вполне разумно подозревал всех подряд: и инженера, и младших
научных, и Олю, и шефиню свою, затеявшую, быть может, странную
проверку дисциплины труда своих сотрудников; и даже третьего старшего,
Елену Яковлевну Твертынину, он тоже стал подозревать, хотя она никогда
не была сильна в канцелярской грамоте, а Хоружего недолюбливала просто
так, без всяких козней, за его худенькую и чересчур робкую жену.
И вовсе утонул бы Борис Матвеевич в топи безнадежных размышлений,
если бы не раздался стук в дверь.
Хоружий вздрогнул. Дверь раскрылась. На Бориса Матвеевича медленно
накатилась куполообразная фигура Твертыниной и замерла прямо над его
головой. Хоружий наклонил голову к плечу и, приподняв веки,
вопросительно развел брови в стороны.
- Звонила Климовна, - загудел сверху лавиной голос Твертыниной. -
Через час приедет.
- А я как раз сегодня хорошую заварку принес, - удовлетворенно
сообщил Борис Матвеевич; шея его заныла в неестественном изгибе, и он
подпер голову ладонью.
- Боря, а как насчет отчета? Если он у тебя готов, я бы по нему...
кое-что и у тебя... - Твертынина, конечно, замялась: никому в
лаборатории и в голову бы не пришло, что у Бориса Матвеевича может
вдруг сам собой появиться отчет. - У нас ведь из той работы с
болотными черепахами в целом...
- Ах отчет... Тут он, сейчас найду. - Хоружий небрежно пошарил по
столу всякие бумаги и наконец отодвинул в сторону маскировочную
папочку. - Вот. На прокат до приезда Климовны.
Твертынина подержала отчет за скрепочку и с любопытством заглянула
в листы, переворачивая их, как страницы художественного альбома.
- А кто печатал? - поинтересовалась она в легком изумлении. - Уж
не ты ли?
- Хм... А вот я... А что? - И Борис Матвеевич весь обратился во
внимание.
Ни единой тени не промелькнуло на широком лице Твертыниной, только
правый уголок тонких ее сухих губ вдруг затрепыхался, словно крылышко
комара, увязшего в паутине, и спустя мгновение замер.
"Не ее работа", - решил Борис Матвеевич и равнодушно отвернулся.

В эту самую минуту в тяжелой оторопи пребывала Ирма Михайловна
Пыреева. Чуть сгорбившись, она застыла над своим столом. Дым сигареты,
тлевшей под самым подбородком в плотно сжатых пальцах, окутывал лицо