"Алексей Константинович Смирнов. Лето никогда " - читать интересную книгу автора

спросила, и все лечение прошло в молчании. В какую-то секунду Миша
почувствовал себя женщиной, врачихиной сестрой по несчастью. Та все понимала
и честно выполняла свой долг, поддерживая подругу, помогая ей в общей беде.
Метаморфоза до того разозлила Мишу, что он выместил наболевшее на
Тритонах. Все у них оказалось не так.
Их задержали на плацу, когда другие уже разошлись завтракать, и долго
выговаривали. Наконец, вогнали в синюю краску по четырем показателям, и
посулили подпортить мнемирование.

6. Два дня до родительского Дня.
Шашечки для Тритонов: желтая, желтая, желтая, зеленая

Купальня была самая обычная. С обрыва, нависавшего над ней, она
казалась хрупкой рамкой, поделенной надвое и пущенной в ручей, словно
кораблик. Или плот, которому не хватало муравьев и огня. В ней было два
отделения неравной величины: крокодильник и лягушатник, оба - с осклизлыми
лесенками, теряющимися в мутном мраке. Лягушатником давно не пользовались, и
он зарос тиной. В него однажды помочился глупый Катыш-Латыш, и был мало что
строго наказан, но и бит.
Крокодильник стоял чистый.
К купальням спускалась тропинка, склон был крут; повсюду вились
полированные корни. Сандалии отчаянно скользили по хвойной дорожке, и
скаутам запрещали спускаться наперегонки.
Игорь Геннадьевич, который боялся речного течения и тоже пользовался
купальней, спешил окунуться до их прихода. Тритоны застигли его в
неподходящий момент: военрук только что переоделся и самозабвенно
прополаскивал исподнее. Он увлекся, завороженный детским страхом упустить
трусы, очутившиеся в забортной неизвестности купальни: утонут, страшно
перекувыркиваясь. Играя с водой, как с огнем, он иногда нарочно выпускал их
на миг и ловил в последний момент, за которым маячила катастрофа
расставания.
И, конечно, упустил окончательно, напуганный свистом и улюлюканьем.
Тритоны едва не смяли его, наплевав на скоростные и возрастные
ограничения. Игорь Геннадьевич шикал на них, махал руками и ругался
дошкольной сортирной руганью. Его оттеснили в угол, откуда он с негодованием
взирал на Мишу, который спускался по склону медленно и с опаской, беспокоясь
за гипс.
- Степин! - позвал подраненный вожатый. - Строй отряд!
Он словно не заметил наглого поведения Тритонов, на что военрук, против
ожидания, ничуть не обиделся и принял, как должное. Миша притормозил, достал
свисток и коротко свистнул.
Степин толкнул Игоря Геннадьевича плечом, принял серьезный вид и громко
приказал разбушевавшемуся отряду построиться.
Военрук, который во всех ситуациях с уважением относился к самой идее
построения, напустил на себя важность и мигом простил прегрешения юности.
Тритоны выстроились по периметру крокодильника.
Миша добрался до скамеечки, сел, вытянул из-за ремня книжку, положил ее
рядом. Скауты переминались, в нетерпении ожидая, когда придет медсестра,
которой по должности полагалось следить за водными процедурами. Та уже
спешила; она прыгала с корня на корень, оберегая, как и Миша руку, но только