"Алексей Константинович Смирнов. Лето никогда " - читать интересную книгу автора

сбивчивое предисловие и перейти к основному тексту, в котором все намеченное
раскрывается в относительной, но, на мой взгляд, достаточной полноте. Итак,
мы будем рассматривать пониженную дифференцированность отдельных индивидов и
общества как основу и цель современного развития..."
- Все с вами ясно, - рассеянно проговорил Миша, вставая со скамейки.
Видно было, что он не собирается переходить к основному тексту.
Вожатый сунул книгу обратно за ремень, но уже не спереди, а сзади.
Бойкость и наглость слога свидетельствовали о полном практическом
незнакомстве Большого Букера с мнемированием, апологетом и теоретиком
которого он выступал. Что было простительно: в детские годы автора мнема еще
только витала в воздухе, подобно очередной блоковской идее. Сын за отца не
отвечает, это верно. Пускай отвечает отец. А детские годы Букера-внука
окажутся еще интереснее.

7. Один день до родительского Дня.
Шашечки для Тритонов: сплошь красные - по случаю торжественного костра

Костры зажигали на Зеленом Поле.
"Зарница" оставила неприятный осадок, и вожатые сгорали от желания
отомстить. Игорь Геннадьевич, поддавшись мишиному нажиму, связался с
военными, и те прислали рафик охраны. Зеленое Поле не считалось
сельскохозяйственным угодьем, а это означало, что с ним можно делать все,
что угодно.
Поле было символом, оно служило скинхедам столицей, будучи территорией
любви и спорта: святое место! Его следовало пометить.
- Хрен с ним, с футболом, - заявил Миша.
Расстроился только Жижморф, да и тот не очень. Местные крепко насолили
"Бригантине", и многие точили на них зуб. Дима и Леша, выражая желание масс,
всерьез подумывали спалить футбольные ворота, но Миша возразил, что это
будет уже вопиющая дерзость, которая не останется безнаказанной.
Меценатствующий пивзавод, будучи заранее извещенным о намеченном
мероприятии, выслал десять ящиков безалкогольного пива.
В тихий час Малый Букер почувствовал, что родительский День уже
начался. На первом этаже запикал Маяк, после чего сказал, что в
Петропавловске, камчатском - полночь. Значит, у них уже Завтра. И впервые в
жизни Малый Букер ощутил, как время наползает на него, не разделенное ночью.
Это обещало необычный вечер, необычную ночь, и действительно - все сегодня
шло не так, как было заведено. Леша и Дима ходили задумчивые, Миша куда-то
исчез.
Шофер дядя Яша привез продуктов на два дня и сказал, забираясь обратно
в кабину:
- Зажраться теперь, с-сукам. Все, на хрен, завтра ноги моей здесь не
будет. Антракт, мля, веселитесь сами. А мы люди отсталые, при своем понятии.
Он выдохнул дым и остервенело захлопнул дверцу. Поварихи испуганно
смотрели, как он разворачивается, как попадает колесами в песок, чего с
дядей Яшей никогда не случалось, как машина буксует, как багровеет и без
того красное лицо водителя. Он плюнул окурком в окно, и толстая кухарка
отшатнулась.
Вечерний чай был странного вкуса. Всем показалось, что в чайники
чего-то намешали.