"Алексей Константинович Смирнов. Лето никогда " - читать интересную книгу автора

достоинства метафоры, выдержанные в прежнем логическом стойле. Надуманные
образы, в которых нет ни атома из того, что я вижу. Хитер же этот
изворотливый ум. Прячется за художественные выверты. Зеленая Штуковина.
Место. Связи нет. Синхронность. Одновременность. Сиюминутность.
Соприсутствие. Какие-то странные, подобные мне, идут к Месту. Осторожно!
Откуда мне знать? Я не чтец мыслей. Я не знаю, куда они идут, связи нет. они
еще не дошли. Я предвосхищаю события. Может быть, они пройдут сквозь Место.
Один и один не сочетаются в двойку. Они вообще разные, потому что один -
абстракция. Нет никакого один и один. Это один и что-то еще...Камень и
камень - два камня. Условно. За этой двойкой нет наличной общности. Он потом
смеялся! Он потом играл! Не прошло и часа, как он утешился!
Забавно, я вышел к озеру. Чудеса. Магия. Я не запомнил пути. Я
перенесся. У меня получается, я делаюсь сильнее. Озеро ждет. Нет, я не знаю
ожиданий озера. Я опять сочиняю.
Вот оно, стынет. Не надо сочинять. Надо прислушаться. Что я слышу?
Похоже, оно говорит мне, что пора домой.
Точно? Кто это сказал - оно или я сам?
Плохо слышно. Надо подойти ближе. Надо просто войти и спросить у него.
Вода совсем как воздух, ничего не чувствую. Что ты сказало, повтори?
Пора домой? Плохо, плохо слышу.
Смотри, я уже зашел по пояс. Повтори громче. Что? Пора домой?
Надо, чтобы вода коснулась ушей.
Это точно? Я правильно понял?
Пора домой.

Пролог-2

Подземный переход не шел из памяти. Его стены были выложены белыми
кафельными шашками. Сколько это в баллах и за что, белые шашечки? Плохо это
для Тритона или удовлетворительно?
И на платформе тоже шашечки. Малый Букер, оттягивая свидание, увлекся и
двигался по ней, как по шахматной доске: то конем, то робкой пешкой. Девять
утра, он в метро, путь далек, жизнь прекрасна.
Ему было так себе, ничего. Никаких сантиментов. Диск получился покруче
отцовского. Опыт приобретения памяти - это не шутка. Правда, еще нет личного
опыта передачи. И отчаянно стыдно за робость и слезы тогда. За это он,
естественно, получит по заслугам. Что ж, поделом. Зато сыну будет совсем
легко. Он станет пуст и легок; он воспарит, как воздушный шарик, до самого
орла. Пускай орел затягивает ремень и сверлит дырочку. Таким багажом не
насытишься. Святая простота. Чем дальше, тем пуще святость. Коллективный
архетип. Родовая память. Которая позволит. Смеясь, распрощаться со всяким
обязующим естеством и беспомощным Богом.
Малый Букер ехал в "Бригантину" повидать своего сына, Мелкого Букера.

Июнь - октябрь 2001