"Алексей Смирнов. Наследники Авиценны " - читать интересную книгу автора

- Да ладно...
- Да отведите, покажите глаза-то!...
Величавое движение, исполненное неохоты. Как будто снимает чадру. Под
челкой - бланш фиолетовый, циклопический абсолютно. По спектру близкий к
ультрафиолету.
Наверное, кавалер тоже спешил до восьмого марта.
И я теперь догадываюсь: "час между волком и собакой" - это не те
сумерки, о которых думали Пушкин и Саша Соколов. Это промежуток, "просак",
между 23 февраля и 8 марта.

Между волком и собакой. Часть вторая

К отчиму пришел на прием человек с облегченным доступом в
альтернативную реальность.
- Доктор, вы не подумайте, что я дурак. Я просто хочу
проконсультироваться. За мной постоянно ходит собака. Она, конечно, не
просто собака, а наполовину волк, помесь. Все время роет землю, выкапывает
крысу и кормит ее. Да вот она и сейчас тут!

Сельдеррея

У медиков никакого цинизма нет. Цинизм есть у пациентов.
Одна вот лечилась селедкой. Привязала ее к голове и говорила, что
помогает. А лежала в гинекологии.
Не один день лежала.
С бессменной селедкой.
Доктор: - А почему это пахнет так невозможно?
А потому.
Помогает потому что.

Выпадая кукушкой из аистового гнезда

Мои рассказы про родную больницу, поликлинику и хорошо знакомую Скорую
Помощь могут создать впечатление, что больше нигде ничего такого не бывает.
Отчего же. В роддоме бывает.
Ну, про Леопольда я писал. Напомню: это был такой эксгибиционист,
который постоянно появлялся в разломе окна дома, поставленного на
капремонт - как раз напротив послеродовой палаты. И женщины все очень
возмущались этим капризом природы, потому что прямо после родов им это,
якобы, не слишком интересно, и прозвали его Леопольдом. На что моя матушка,
там работающая, резонно возражала: зачем же вы смотрите?
Но были и другие.
Однажды ночью, например, явился человек в железной маске, ластах и с
трубкой в зубах. Не курительной, разумеется. Пришел в приемное отделение.
А еще это приемное отделение много дней и недель донимал некий
печальный юноша. Он звонил и умолял:
- Запеленайте меня! Запеленайте меня, пожалуйста!
Страдания молодого Вертера были неимоверны, и его, наконец, пригласили
зайти.
Он тут же пришел.