"Алексей Смирнов. Житница сердоболия " - читать интересную книгу автора

Сейчас он в интернате, где ему очень нравится и откуда Артоха не хочет
уходить. Он высох, будто скелет, и скоро, как говорят знающие люди, умрет.
Мы одногодки с ним. Может быть, он уже умер.

Бабушка Августа

Сегодня последний день августа, лета 2004 года. И надо писать
подобающе, да вспомнить про Августу, бабулю, много лет проработавшую в одной
из больниц, числа которой не назову. Ни числа больницы, ни бабули.
Итак, Августа. Лет семьдесят при вероятном плюсе и не столь вероятном
минусе. Одутловатое лицо буфетчицы, в которой навеки уснула совесть;
заплывшие глазки. Рост был бы миниатюрным, но прилагательное неуместно из-за
совокупного объема Августы. Халат ниспадает балахоном, весь в заплатах;
рукава закатаны, сдобные локти скрещены на размытой грудобрюшной границе,
где спит нерадивый, одинокий часовой в полосатой будке. Синие треники с
лампасом, тонкие короткие ножки, пузо, плоскостопие. Талия - в области шеи,
и то маскируется десятикратным подбородком. Брови насуплены.
Сиделка дореволюционного выпуска, прабабушка милосердия.
В случайной, но доверительной беседе со средним, сестринским, звеном,
под звон мелкой посуды мне открыли, что бабушка Августа - сексуальный
эксперт с колоссальным теоретическим и практическим опытом, которого
продолжает безостановочно набираться.
Советчица во всех деликатных делах. Тантрическое божество с утиной
походкой. Знает все.
Я был поражен и почти убит. А среднее звено было поражено и убито моим
поражением. В моем понимании влечение к бабушке Августе занимало в перечне
патологии место после зоо- и некрофилии. Или перед. Я не знал, как
распорядиться информацией. Что же происходило, когда она обогащалась опытом?
Ей читали все новые и новые стансы к Августе? Паралитики-пациенты?
Профессура и доцентура? Ласкательно называли Августой Ондатровной? Чудны
твои дела - нет, не повернется мой язык помянуть Господа всуе. Словечко-то
какое: всуе; вполне подобает случаю.
Материнский Архетип в тренировочных штанах.

Смешинка

Вспоминая про родную больницу, я совершенно позабыл про Хохотунью.
Всякий знает, что бывают смешливые люди. Живые души компании среди
мертвых или еще недопивших, полумертвых, душ. Но с Хохотуньей был совершенно
особый случай.
Она хохотала всегда, по микроскопическому поводу. Похожая на известный
"мешочек смеха".
Стоило нам с утра загрузиться в больничный автобус, как Хохот уже
начинался. Он еще только взбулькивал где-то возле мотора или на колесе,
будто на помеле, но вот уже взрывался всеми природными и рукотворными
инструментами.
Я так и не узнал, кем работала Хохотунья в больнице. Она, конечно, была
не в себе, но там это мало кого удивляло. Может быть, у нее что-нибудь
чесалось.
Вполне молодая, адекватного вида, она годилась в клизменные сестры;