"Леонид Смирнов. Чужими руками ("Черный археолог") " - читать интересную книгу автора

гигантские мрачные тени, начали прорисовываться вершины окрестных гор. Затем
индиговыми дирижаблями проступили висящие над ними громады облаков. А уж
потом замельтешили, непрерывно сменяясь, едва уловимые оттенки, и в
стремительно светлеющем небе, как спицы колоссального, начавшего
раскручиваться колеса, пронеслись нежно-розовые проблески.
И вот ледники на верхушках гор засияли, словно люстры розового и
желтого стекла, а в ущелье под ногами еще ничего не менялось. Оно
по-прежнему казалось плоским и двуцветным: черное с белым. Бурлила утонувшая
в белой подушке пара река. Подернутая инеем черная нитка тропы над крутым
откосом, казалось, висела в воздухе и вела в никуда.
- Умывайтесь родниковой водой, очищайте чакры, и милости прошу в
трапезную, - произнес верховный лама, вставая с табурета.
За его спиной возникли силуэты двоих послушников, которые подхватили
падающую с его гладких плеч шкуру. Настоятель, опираясь на суковатую палку,
неспешно двинулся по террасе.
Археолог трусцой припустил в свою келью. Надо сделать десяток-другой
упражнений, чтобы разогнать застывшую в жилах кровь. А не то сам
превратишься в статую, поставят тебя в пыльную нишу и будут за деньги
показывать туристам...
После скромного завтрака Платон Рассольников попрощался с настоятелем
дзонга, и караван снова двинулся вперед. Киберлошадки были как всегда
безотказны и еще ни разу не показывали свой норов. Они покорно вступали в
мутные пенистые ручьи, несущиеся по ущельям, спотыкались и скользили, но
упорно противостояли течению. А ручьи ярились и зверели, натыкаясь на
препятствия, и готовы были сбить с ног любого, кто имел несчастье оказаться
на их пути.
Когда ледяная вода обжимала голенища походных сапог, Платон не должен
был чувствовать холода - обувная реклама сулила идеальную изоляцию. И все же
археолог ловил себя на том, что, подобно цирковым наездникам прошлого, хочет
забраться на спину лошади. Всякий раз он наклонялся к нервно подрагивающему
локатору лошадиного уха и шептал что-нибудь ласковое. Киберлошадка замирала,
переваривала услышанное, и, приободренная всадником, коротко ржала. Затем,
подчиняясь сложной программе, она сама находила оптимальный путь, выбиралась
на противоположный берег и снова трусила по мокрой, гремящей под копытами
гальке.
Водяная пыль пропитала воздух и приятно освежала лицо. Дышалось легко,
хотя на губах Платона оставался странный горьковатый привкус. Шум струящейся
воды, которая била в сверкающие на солнце валуны, и рокот катящейся гальки
соединялись в монотонную усыпляющую мелодию. Глаза неудержимо слипались,
голова клонилась вперед, Рассольников тыкался носом в густую лошадиную
гриву, вздрагивал и мотал головой, сбрасывая с себя дрему.
Среди скальных обломков ручей сжимался в ревущую стремнину, зато на
отмелях распадался на безобидные пенные рукава. А потом вдруг он нырнул под
огромную ржавую решетку с надписью "ТЕЛЕФУНКЕН" и исчез. Решетка перекрывала
одну из наглотавшихся мрака пещер. Выше были отвесные стены, уходящие вверх
на сотни метров.
Ущелье закончилось тупиком. Рассольников и Гальперин спешились,
передали поводья шерпам. Проследив, чтобы андроиды сбили навьюченных
киберлошадок в табун, погонщик раскупорил бамбуковую бутылку с чангом.
Сосредоточенно выпив пиво, он сел на корточки и стал рисовать на мокром