"Леонид Смирнов. Чужими руками ("Черный археолог") " - читать интересную книгу автора

песке магические знаки, охраняющие человека от злых чар. Затем, повернувшись
лицом на север, пропел заклинания, молитвенно сложил руки на груди и
зажмурился.
- Ну что, заблудились? - беззлобно спросил Гальперина археолог.
Кибер-ищейки тем временем проверяли тупик, ведь Шеффер когда-то здесь
побывал.
- Это я виноват, господин Платон. - Погонщик открыл глаза, но поднять
их на археолога не решался. - Надо вернуться к развилке и пойти направо.
- Погоди. Дай передохнуть.
Рассольников оглядел вертикальную стену, которая была испещрена
кавернами и понизу до блеска отшлифована талыми водами. Где-то тут
оберштурмфюрер увидел статую коня со сверкающими Чинтамани, которые украшали
высокое седло. Рассольников вынул из седельной сумки биноктар, навел на
грот, завешенный зеленой сетью ползучих растений. Есть! Над сводом висела
потускневшая от времени голограмма сказочного коня. И волшебные камни
действительно светились в полумраке.
"В последние дни эти камни - словно маяки на моем пути, - подумал
Рассольников, восхищенный работой древнего мастера. - Быть может, они что-то
хотят мне сказать? Или следят за мной? Неспроста -это, ох, неспроста..."
- Поиск завершен. Ничего не найдено, - как всегда беззвучно доложил
микрочип.
- Зато мы увидели коня,- словно бы отвечая ему, произнес археолог.-
Теперь можно ехать...
- Это хороший знак, господин Платон,- подал голос Гальперин.- Нам будет
сопутствовать удача.
Высокогорный тибетский лес до глубины души поразил Шеффера, не
видавшего ни единой экзотической планеты. Платон не обнаружил в этом лесу
ничего интересного - людские творения его интересовали гораздо сильней.
Энергично ползающая по мху зверокрапива норовила обжечь лошадям ноги,
не догадываясь, что киберы не чувствуют боли. Рыжие пучки папоротника росли
у подножия огромных вечнозеленых деревьев, чьи стволы были оплетены похожими
на бесконечных удавов лианами. Затхлые лужи кишели писклявыми головастиками.
Удивительно, почему чащу не заполняют орды голодных лягух. Уродливые грибы,
похожие на разбухшие от влаги пальцы мертвеца, выпирали из земли и тянулись
вверх. Не хватало лишь тоскливого замогильного стона: "Душно мне!.."
После недавнего ливня лес звенел гулкой капелью и тревожил шуршанием
черных пиявок, которые обитали в подстилке из гнилой опавшей хвои. Скользкие
пиявки были омерзительны. Они сразу отличили живое от неживого и атаковали
только Рассольникова и Гальперина. Добравшись до человеческого тела, пиявки
начинали сладострастно тереться о руки и шею. От их исступленной ласки
пробирала дрожь. Пиявок было много, они были упорны. Когда Платон сбрасывал
с себя пяток этих тварей, тут же обнаруживал десяток новых. Оставалось
только стиснуть зубы и ждать, пока гнездилище пиявок закончится, и они
отстанут сами собой. Лошадь, бодро переступавшая через поваленные гниющие
стволы и обходящая черные бочаги, вдруг встала как вкопанная. Посредине
тропы свисал, чуть покачиваясь, конец бледно-зеленой лианы. И напротив
Платоновых глаз висел ощетинившийся рыжий зверек.
Вслед за лошадью Рассольникова тотчас встали и остальные.
- Что случилось, господин Платон?! - крикнул Гальперин из хвоста
каравана.