"Игорь Смирнов. Бухенвальдский набат" - читать интересную книгу автора

помахивал палкой, похожей на костыль, и орал высоким лающим голосом:
- Убрать! Какие кровати могут быть для пленных большевиков!
Никто не двинулся с места. Тогда маленький выбежал из помещения и
вернулся с двумя верзилами. Те сбросили нас с кровати и унесли ее.
Я стал было возмущаться, но товарищ, которому пришла в голову мысль
принести кровать, предупредил:
- Не надо, товарищ подполковник. Этот маленький - очень опасная
личность. У него здесь информаторы. На днях бесследно исчезли двое
полковников - они убеждали пленных не верить слухам, что Москва пала.
Так при отсутствии элементарного порядка подавлялась человеческая
личность.
Я решился: будь что будет, пойду к Алексееву и поговорю. Может быть, у
него что-нибудь осталось от совести и чести советского офицера.

Алексеев жил в общем лагере. Единственной привилегией у него было
отдельное помещение. Зашел к нему в комнату. Самого коменданта не было. Но
на его месте за столом сидел человек в форме старшего лейтенанта Красной
Армии. Я догадался: это заместитель Алексеева, некто Мирошниченко. У него
удивительные глаза: большие, бирюзовые, с поволокой. Мне показалось, что они
излучают тепло и ласку. Может, думаю, он поможет нам!
В комнате, кроме Мирошниченко, был еще парнишка лет 15-16. Он стоял
перед столом, у его ног лежал набитый чем-то мешок. Видимо, шел допрос. Я
хотел было уйти, но Мирошниченко приветливо улыбнулся мне, и любопытство
удержало меня: откуда, думаю, этот парнишка среди военнопленных? Больно уж
молод.
И вот слышу продолжение разговора:
- Зачем подходил к лагерю?
- Меня, дяденька, мамка послала. Велела отнести пленным картошки и
хлеба. Там, говорит, русские солдатики умирают от голода...
- Вы, наверное, очень богато живете, если раздаете еду?
- Что вы, дяденька, у нас ничего нет. Это соседки принесли, говорят,
снеси, Петька, там солдатики умирают...
- А ты комсомолец? - вдруг спросил Мирошниченко.
Мальчишка растерялся:
- Нет, дяденька, еще не комсомолец, я только хотел... - Ты - сопляк. Я
для тебя не дяденька, а ваше благородие, господин старший лейтенант. Отвечай
правду: ты комсомолец?
- Нет, дяденька...
Мирошниченко размахнулся и изо всей силы дал парнишке пощечину:
- Вот тебе за дяденьку, сопляк!
Мальчишка пошатнулся, но на ногах устоял. В его глазах было огромное
удивление. Как же так, словно спрашивал он, русский, старший лейтенант, а
обращается, как немец?!

Тут я почувствовал, что моя рука тянется к ближайшему табурету. Однако
за моей спиной уже встали трое молодчиков из свиты Алексеева. Когда они
появились - я не заметил. Но силы теперь неравные, пришлось только
наблюдать, что будет дальше.
Вошедшие не обращали никакого внимания ни на меня, ни на мальчишку. Их
привел в восхищение туго набитый мешок, они занялись им. А Мирошниченко