"Игорь Смирнов. Бухенвальдский набат" - читать интересную книгу автора

каменоломне концлагеря флессенбург. Можете на него положиться...
Тогда однажды я вызвал Харина на откровенный разговор и рассказал, что
состою в подпольной организации, занимаюсь формированием боевых
подразделений. Я думал, что он обрадуется, услыша мое сообщение, а он
обиделся: почему сразу ему не сказал об этом? Какой чудак! Как будто это так
же просто, как пригласить его на дружескую вечеринку! Ну да ладно, ближе к
делу!
Харин рассказывает мне:
- Чувствовал я, что в лагере есть такая организация. Хотел нащупать
связи, а все не удавалось. Тогда я перестал быть настойчивым: боялся
нарваться на провокатора. Решил: рано или поздно случай сведет меня с
кем-нибудь из подполья. Но одно событие насторожило меня.
Однажды в нерабочий день около нашего блока собралось человек десять.
Стоим, разговариваем. Пара сигарет ходит по кругу. Вспоминаем, кто какие
папиросы раньше курил, да по скольку в день выкуривал. Потом разговор
перекинулся на порядки в лагере. Кого-то из блоковых помянули недобрым
словом, кого-то похвалили. Словом, обычный лагерный разговор. К нам подходит
незнакомый человек, пожилой, маленького роста, но сильный, кряжистый. С
какого он блока - никто не знал. По знаку на куртке видно, что русский
политический. Сначала он слушал других, потом сказал сам.
- А что, ребята, мы здесь киснем да смерти ждем? Нас много тысяч. Ведь
мы можем проволоку прорвать, уничтожить охрану и уйти из Бухенвальда.
Давайте пойдем на это. За общее дело можно даже жизнью пожертвовать.
Я было так весь и подался к нему: ведь моими словами говорит! Но тут
произошло то, чего я никак не ожидал. Перед носом незнакомца появился
костлявый кулак Жорки Остапчука, потом тяжелый, мясистый кулак
Леньки-штубендиста. И другие ребята надвинулись на него. Незнакомец тут же
смылся. Я так и не понял: то ли они знали, что он провокатор, то ли на
всякий случай предупредили, чтобы не брехал лишнего.
Представляю сцену и выразительные жесты наших ребят! Молодцы! Я смеюсь
в душе и сразу же вспоминаю Щербакова. Есть такой тип на одном из блоков. За
ним установлено бдительное наблюдение. Так и не знаем до сих пор - верить
ему или нет. С худой славой он пришел в Бухенвальд. В одном из лагерей
военнопленных Щербаков вступил во власовскую армию. Он объяснял потом
товарищам, что это даст ему возможность действовать против фашистов, а не
кормить собою вшей и клопов на барачных нарах. Может быть, он и действовал
так, ведь не случайно угодил в Бухенвальд как государственный преступник. Но
веры ему все-таки нет, хотя он хорошо ведет себя. Кто знает, а вдруг он
подослан, и Бухенвальд для него не место заточения, а место службы.
Осторожность, осторожность и еще раз осторожность!
Правы ребята, что подняли кулаки на незнакомца и обратили его в
бегство. - Правы ребята, -сказал я и Харину. -Потом вы поймете, почему. А
теперь поговорим о нашем деле, и я предложил ему создать батальон на нашем,
30-м блоке.
Сергей Михайлович, согласился с большой готовностью. Кюнг познакомил
его с несколькими товарищами, в которых был абсолютно уверен. Организация на
30-м блоке стала расти вглубь: подбирались командиры взводов, отделений.
Батальон обрастал живой силой.
Вместе, с комиссаром батальона Мироновым Сергей Харин начал изучение
воинских уставов. Пункты уставов вспоминали по памяти, занятия проводили