"Кларк Эштон Смит. Аверуан ("Затерянные миры")" - читать интересную книгу автора

расстилавшемся передо мной. Против всех разумных ожиданий, не было видно
ничего похожего ни на холм, на котором стоял замок Фосефлам, ни на
прилегавшую к нему местность. Вокруг меня лежала дышавшая покоем страна
холмистых лугов, по которой извилистая река стремила свои золотистые воды к
темно-лазурному морю, видневшемуся за вершинами лавровых Деревьев... Но в
Аверуане никогда не росли лавры, да и море находилось в сотнях миль, так что
можно представить, как меня ошеломило и потрясло это зрелище.
Предо мной раскинулся самый очаровательный пейзаж, который мне
когда-либо доводилось видеть. Трава, в которой утопали мои ноги, казалась
мягче и ярче изумрудного бархата, и в ней там и сям проглядывали фиалки и
разноцветные асфодели. Темно-зеленые кроны деревьев, как в зеркале,
отражались в золотистой реке, а вдали на невысоком холме смутно поблескивал
мраморный акрополь, возвышавшийся над равниной. Все было напоено мягким
дыханием весны, вот-вот готовой смениться теплым и радостным летом. Мне
казалось, что я очутился в стране классических мифов, греческих легенд, и
мало-помалу все мое изумление и удивление отступило перед чувством
затопившего меня восторга и восхищения совершенной, неописуемой красотой
этой земли.
Неподалеку, в роще лавровых деревьев, под последними лучами солнца
поблескивала белая крыша. Меня немедленно позвала туда все та же, только
куда более могущественная и неотступная, сила притяжения, которую я ощутил,
взглянув на запретный манускрипт и на развалины замка Фосефлам. Именно
здесь, понял я со сверхъестественной уверенностью, находилась цель моих
поисков, награда за всю мою безумное и, возможно, нечестивое любопытство.
Войдя в рощу, я услышал раздавшийся между деревьями смех, гармонично
переплетавшийся с тихим шепотом листьев в мягком, благоуханном ветерке. Мне
показалось, что мое приближение спугнуло какие-то смутные фигуры,
исчезнувшие из виду среди стволов, а один раз косматое, похожее на козла
создание с человеческой головой и телом перебежало мою тропинку, будто
преследуя быстроногую нимфу.
В самом центре рощицы я обнаружил мраморное здание с портиком и
дорическими колоннами. Когда я приблизился к нему, меня приветствовали две
девушки в одеждах древних рабынь, и хотя мой греческий был совсем плох, я
без труда разобрал их речь, чему немало способствовало их безукоризненное
аттическое произношение.
- Наша госпожа, Ницея, ожидает тебя, - хором объявили мне незнакомки.
Я уже ничему не удивлялся, без вопросов и бесполезных догадок
воспринимая происходящее, как человек, полностью погрузившийся в какое-то
упоительное сновидение. "Возможно, - думал я, - все это лишь приснилось мне,
и я еще лежу в роскошной постели в монастыре". Но никогда прежде ночные
видения, посещавшие меня, не были такими четкими и восхитительно
прекрасными.
Дворец был обставлен с роскошью, граничившей с варварской, которая,
несомненно, принадлежала к периоду греческого декаданса, с его смешением
восточных веяний. Меня провели по коридору, блиставшему ониксом и
полированным порфиром, в богато убранную комнату, где на обитой
великолепными тканями софе возлежала ослепительно прекрасная, словно богиня,
женщина.
При виде ее я затрепетал от охватившего меня странного волнения. Мне
приходилось слышать о внезапной безумной любви, охватывавшей людей с первого