"Майкл Маршалл Смит. И разверзнутся хляби небесные (Оборотни. Антология) " - читать интересную книгу автора

это как нечто само собой разумеющееся. Это тоже неправильно, но, как я
говорю, это входит в понятие "быть мужчиной". Быть мужчиной означает
получать тычки и затрещины с самого нежного возраста. Девочкам легче: их с
детства ласково обнимают и родные, и друзья. Мальчиков обычно не обнимают.
Напротив, их лупят, причем часто и даже больно.
Взять, к примеру, меня. Я, хорошо воспитанный представитель среднего
класса, вырос в уютном пригороде и получил неплохое образование. Разумеется,
я жил отнюдь не в родовом поместье и все такое. Но и я получил свою долю
колотушек, так сказать, жестокости ради минутного развлечения. У меня,
например, кривоватый нос - и все из-за того, что его однажды сломали. Как-то
вечером я возвращался с друзьями из паба, и на нас напали трое парней,
решивших поразвлечься. Для таких вечер прошел зря, если не удалось с
кем-нибудь подраться.
Мы ускорили шаг, чтобы оторваться, но это не сработало. Парни тоже
припустили за нами. Наконец я повернулся к ним и попытался их урезонить,
хотя в моем возрасте пора было бы и получше соображать. Я сказал им, что мы
замечательно провели вечер и не хотим неприятностей. Сообщил им даже, что на
углу улицы стоит женщина-полисмен. Я предложил им разойтись с миром, причем
каждому своей дорогой, не доставляя друг другу неприятностей. Поскольку я
был изрядно навеселе, то скорее всего доводы выдвигал вполне убедительные.
Однако парень, стоявший ближе всех, ударил меня. Он врезал мне как
следует, прямо по носу. Моментально утратив веру в доводы разума и
возможности логической аргументации, я повернулся к друзьям, но они уже
успели отойти метров на пятьдесят, причем припустили изо всех сил.
Я снова повернулся к преследователям. Двое из них гаденько ухмылялись,
а глаза их так и сверкали. Один по-прежнему стоял ближе всех ко мне,
переминаясь с ноги на ногу. У него был совершенно остекленевший взгляд. Я
начал снова убеждать их, но парень опять меня ударил. От боли я пошатнулся и
неловко шагнул вперед, и тогда он ударил меня еще раз, причем весьма
чувствительно, прямо в скулу.
А потом они просто взяли и пошли прочь. Я повернулся и заметил на углу
улицы полицейский фургон, но не думаю, чтобы это хоть как-то помогло. Фургон
стоял метрах в ста от нас. Оба моих приятеля топтались возле него и
объясняли что-то полицейскому, высунувшемуся из окошка со стороны
пассажирского сиденья. Тот явно не собирался ничего предпринимать. Вроде и
не к чему. Вот оно, насилие в чистом виде, примитивное и бессмысленное. Оно
словно смех или сквозняк от приоткрытой двери - налетит и исчезнет.
Я медленно побрел по дороге, друзья обернулись и посмотрели на меня с
явным облегчением. Полицейский бросил на меня короткий взгляд и, покопавшись
внутри кабины, протянул мне большой комок ваты. Только тогда я заметил, что
у меня и лицо, и свитер залиты кровью.
Пару дней я походил с распухшим лицом, а нос так и остался на всю жизнь
кривым. Но веду я к тому, что все происходило как бы само собой. И то, что
полицейский совершенно буднично и деловито протянул мне вату, подтверждало
обыденность происшествия. Ничего серьезного. Ты мужчина, а с мужчинами такое
случается. Утри сопли и иди своей дорогой.
Поэтому, входя в паб, мужчина всегда бессознательно осматривается. Он
проверяет, нет ли опасности, а если есть, то откуда ее можно ждать. Если
начинается драка, женщина, так же неосознанно, примется восхищенно наблюдать
или, того пуще, бесстрашно вмешается и посоветует драчунам остановиться.