"Вадим Смоленский. Очки" - читать интересную книгу автора

слетели очки - на этот раз она сумела поймать их в воздухе и, вконец
сконфуженная, выпрыгнула в коридор, причем не задом, а в нарушение всех
правил передом. Мне пришлось заканчивать ритуал в одиночку, и последним,
что я видел, была блестящая лысина нашего нового друга, в поклоне
упершегося лбом в схематическое изображение канализационного люка на улице
Hакабяку. Зинаида ждала на лестнице.
- Приделай к ним цепочку, - посоветовал я. - С цепочкой дальше шеи не
упадут.
- Это все из-за их поклонов дурацких, - насупилась она. - В гостях
кланяйся, в присутственном месте кланяйся. В сортире - и в том кланяйся!
- Что поделать, - вздохнул я. - Часть национальной культуры. Кстати,
кланяешься ты неверно.
Руки по швам только мужики держат. Ты должна руки сложить лодочкой, как
будто тебе штрафной бьют, а ты в стенке стоишь. Казалось бы, нелогично, да?
По идее должно быть наоборот, но именно в этой парадоксальности...
- Вадичек, - перебила она меня, - а что было бы, если бы мы не
поклонились?
- Ровным счетом ничего. Мы же иностранцы, с нас какой спрос?
Совершенно никакого. Мы могли там вообще нагадить посреди кабинета, никто
слова не сказал бы. Они, кстати, и сами-то кланяются нечасто, разве что по
службе.
- А зачем мы тогда кланялись?
- Да так... Для ради шоу.
Она фыркнула и стала спускаться по лестнице своей всегдашней царственной
походкой. Она не была актрисой в душе. Импровизации в театре абсурда и
кураж как способ существования ее не интересовали. Ее интересовали
практические результаты. Максимум, что ее интересовало - это математические
формулы. Говорят, что и в формулах есть своя красота. Если она могла эту
красоту разглядеть, то за нее не стоило волноваться. Дядька в синем мундире
отвесил нам напутственный поклон, и фронтон мэрии остался позади. Вскоре
позади осталась и историческая улица Hакабяку. Hа нас надвигалась вывеска с
огромным, три на три метра, иероглифом "сакэ". Судя по всему, Зинаиде он
был знаком.
- Вадичек, - сказала она, - давай заедем в винный. Я тебе водку
куплю.
- Hе надо мне никакой водки, - отмахнулся я. - И так уже девать некуда.
- Как, - растерялась она. - Ведь ты же переводил...
- Это я из любви к искусству.
Она проводила вывеску беспомощным взглядом и уставилась вперед.
Эскадрильи стрекоз пикировали на лобовое стекло и, не долетев до него
считанных сантиметров, веером разлетались в стороны. Знал ли когда-нибудь
этот край подобное нашествие насекомых? Едва ли. Они тоже были участниками
спектакля, грандиозной массовкой, и сквозь их стаи уже прорисовывались
контуры того, что здесь называли "интернациональным университетом" -
центральной декорации, с размаху воткнутой прямо в рисовые поля дерзкой
рукой Главного Режиссера.

июль 1998г.