"Павел Смоленый. Рассказ бывшего каторжника " - читать интересную книгу автора

ходоки вернулись. Участок был найден в Томской губернии. Распродав все
имущество, переселенцы тронулись в путь-дорогу. Несколько вагонов длинного
поезда, одного из нескольких переселенческих поездов, заняли сосновцы. Дело
было в 1897 году.
Медленно двигавшиеся поезда делали продолжительные остановки для
пересадок на узловых станциях - Самара, Челябинск, Омск ... По целым неделям
переселенцам приходилось ожидать нужных поездов, и они кое-как, валяясь на
полу, проводили дни и ночи в тесных станционных помещениях. Кипяченой воды в
баках не хватало, горячая пища в буфетах была не по карману беднякам,
голодный люд набрасывался на дешевую селедку да вяленую воблу, пил сырую
воду. И вот появились сперва желудочные заболевания, потом холера.
Заболевали преимущественно взрослые. Не доехав до Томска, заболел и
Тихомиров. Все признаки говорили о холере. К ужасу его жены и детей, на
одной из станций больного вывели из вагона и отправили в барак для заразных
больных. Конечно, жена и дети также оставили поезд и приютились недалеко от
барака за составленными вместе железнодорожными снеговыми щитами, чтобы по
несколько раз в день справляться о здоровье мужа и отца. С каждым разом
вести были печальнее. Прошло три дня, и убитая горем Тихомирова объявила
детям, что и она заболела, как их отец. Душераздирающей была сцена, когда
носильщики забирали у плачущих детей дорогую мать - с нею они лишились
последней опоры. Мать долго не решалась выпустить их из своих объятий,
чувствуя, что расстается с ними навсегда. Но ужаснее смерти была для нее
мысль о том, что ее дорогие дети останутся круглыми сиротами на чужой
стороне.
Вот унесли в барак и мать. Дети с воплем отчаяния бежали за людьми,
уносившими ее от них, но тяжелая дверь барака бессердечно захлопнулась перед
ними. Какими несчастными и одинокими почувствовали себя теперь Шура и Паша!
Они, как безумные, бегали вокруг барака и звали то отца, то мать... Ответом
им были только грубые окрики сторожей и угрозы побить их, если они не уйдут.
Но дети не переставали кричать и проситься в барак, чтоб умереть с
родителями, без которых они жить не могли и не хотели. Так они бегали до
самой ночи, и только ночной холод заставил их подумать об одежде, которую
они с другими вещами оставили у щитов. Придя на место, где они с матерью
сидели до ее болезни, они не нашли своего багажа: кто-то, видно, польстился
на нищенские пожитки переселенцев...
Забившись между щитами, дети плотно прижались друг к другу, чтобы хоть
как-то согреться. Шура, как старшая, заботилась о своем братишке. Она до
рассвета не сомкнула глаз, и эта ночь показалась ей вечностью. Лишь только
Паша проснулся, они опять побежали к бараку. Первый служитель, который им
там встретился, сказал: "Не приходите больше: утром мы вынесли труп вашего
отца, да и мать ваша, наверное, умрет сегодня".
Трудно было убедить детей не подходить к бараку. Они то и дело
заглядывали в окна и звали свою маму. Неужто навсегда умолкнет для них ее
сладкий голос, неужто к вечеру и она будет холодным трупом?
Да, вечером они узнали, что мать умерла. Обнявшись, они сидели у щитов
и горько плакали. Паша в эту ночь не спал ни минуты, все плакал и тосковал.
Сев спиною к щитам, он смотрел на уходившую вдаль линию железной дороги и
мучительно переживал в своем детском воображении все ужасные события
последних дней. Наконец он сказал, заметив идущий поезд: "Шура! Я не хочу
жить без мамы и папы, пойдем, ляжем на рельсы. Пусть паровоз раздавит нас и