"Алена Смирнова. Подруга мента" - читать интересную книгу автора

бандюга.
- Сам подержи!
Теперь в машине вопили все, причем матом. Но я позиций не сдавала:
брыкалась, кусалась, а, главное, продолжала рвать свои голосовые связки.
Парень, расправившийся с Юрьевым, перелез через него, вероятно,
удовлетворился тактильной экспертизой, заключил: "Падаль!", распахнул дверь
и вытолкнул безвольное тело. Борис упал неудачно, ударившись о толстый ствол
дерева. Стало гораздо свободнее. Я побушевала еще немного и сочла за благо
постепенно затихнуть. Потому что скот слева вытащил пистолет и утомленно мне
им погрозил:
- Ему не пригодился, в тебя разряжу.
А я уже и не против была. У Юрьева остался шанс. На него могли
наткнуться грибники, автомобилисты, дачники. Кого-то рок да выведет на эту
дорогу. Но что со мной будет? Виктор Николаевич Измайлов лично займется
расследованием моего убийства? Или надо говорить: убийства меня? В живых они
свидетельницу не оставят, нечего себя обманывать. Вик, родной, где ты? Зачем
я связалась с тобой, с Юрьевым, с Балковым? Хотя при чем тут они? Кому
суждено быть повешенным, тот не утонет. Бедный мой Севушка, сыночек, малыш.
Бабушка тебя вырастит. А почему не я? Я сама хочу... И тут со мной что-то
случилось. Либо я искала способ более легкой и быстрой смерти, раз уж так
сложилось. Либо стала прозревать. Эти мерзавцы в сущности прикончили Бориса,
не сказав ему ни слова. Разве такое возможно? Но тогда получается, что
свидетелем был он. Свидетелем чего? Моего похищения? Или похищения меня?
Боже, втемяшилось же в башку, - мое, меня, стилистка хренова. Какая разница?
Нет, разница всегда есть, разница между всем есть. И я просипела:
- Разряди, рискни здоровьем.
- Перебьешься пока, - отказал он мне в последней просьбе.
- Куда едем, сволочи? - чуть осмелела я.
Мне хором объяснили, каждый на свой лад. Ну и извращенцы! В этакие дали
ездить - это даже не порнуха, это вообще уму непостижимо. Я с такими
дяденьками не общаюсь.
Я поняла, что надо ждать. Экономить энергию. Посопеть: вдох на четыре
счета, выдох на шестнадцать. И ни в коем случае не гадать, что им от меня
нужно. Замечательно, если бы было нужно. Вот ошиблись они, перепутали меня с
кем-нибудь... Нельзя об этом тоже. Господи, спаси Бориса, сохрани, помилуй.
Я никогда себе не прощу его гибели.
В машине заметно посветлело. Еще минут десять тряски, и она замерла.
- Выметайся, - приказали мне.
Я выбралась следом за ними и ошалело заработала шеей. Мы стояли на
опушке леса, клином врезавшейся в поле, раскисшее под обильным дождем.
По-моему, его и не засевали. Но самое поразительное - от крайних худосочных
осинок до шоссе было совсем близко. Я силилась сообразить, где мы находимся,
и не могла. Шофер остался на рабочем месте, остальные трое приблизились ко
мне вплотную. Гнусные ухмылки, потные подмышки и нескрываемая потребность
поиздеваться. Мне стало страшно. Страх смерти как клиническое проявление
сердечного приступа или психоза - это не обычное, регулярно испытываемое
каждым: "Ой, боюсь". Страх смерти есть осознание последнего мига перед ее
приходом, последнего шага в ее лапищи. Страх смерти есть неожиданная
безысходность. Не смей унижаться, Полина. Никого не спасло. А душу погубишь.
Она ведь не может блевать от омерзения.