"Алена Смирнова. Подруга мента" - читать интересную книгу автора

быстренько обработать информацию. Дом как минимум двухэтажный, коли к плите
надобно спускаться. Уже вечер, потому что Вере Павловне заказан ужин. Кофеек
действительно был с секретом, раз меня ничтоже сумнящеся приняли не за
сбитую машиной ворону, а за пьяную шалаву. Гигиенические процедуры мне
проводила эта носительница вируса классовой ненависти, следовательно, об
изнасиловании речи нет. Тогда какого рожна нужно от меня здешнему обитателю?
Я понимала, что, слегка побунтовав, то бишь спокойно заложив овощи в
кастрюлю, Вера Павловна вернется и продолжит добросовестно "разрываться",
поэтому осторожно слезла с кровати. Слава Богу, век бы себя так чувствовать.
На цыпочках прокралась к двери, приоткрыла, выглянула в широкий светлый
коридор... Я подозревала это с самого начала, еще изучая "свою" комнату.
Коттедж был построен по близко знакомому проекту. У трех четвертей приятелей
мужа такие же. И выбор нынче есть, и возможности, а они, миллионеры
дремучие, все друг у друга слизывают. У жен ни ума, ни вкуса, у самих ни
культуры, ни времени, вот и дурят их бездарные архитекторы и дизайнеры, как
хотят. Не удивлюсь, если у этого мужика и мебель "самая модная". И правда,
удивляться не пришлось. Я уже собиралась прекратить вылазку, когда шальная
идея поискать телефон подогнала меня к кабинету. Нет, оказывается, роль
личности в домашней истории все-таки велика. Кабинет был библиотекой. Но
будь я неладна, если библиотека не кабинет. Дурному пожеланию не суждено
было сбыться. Забитая офисной и мягкой мебелью комната являла собой отпадную
смесь конторы и будуара. Отпадную в смысле, что никак не выберешь, куда
падать в обморок - на легкомысленный хлипкий розовый диванчик у стены или во
вращающееся черное кресло у стола. Хищным взглядом я выхватила из
нагромождения ламп, ваз и безделушек телефонный аппарат. Городской!
Городской, какая удача! Значит, меня уволокли не на край света.
Измайлова не было ни дома, ни на работе. Я набрала 02. Начала
распространяться про похищение и взывать о спасении Юрьева, но услышала:
- Если не обкурилась, приходи и пиши заявление.
Везение сделало ручкой. Это не смертельно, но оно имеет привычку
прихватывать с собой в забег на сторону веру. В Бога, людей, себя. А без
веры трудно удержаться от самоубийства. Но надо. Не для того я наткнулась на
телефон, чтобы вешаться на шнуре. Уже неверным пальцем я набила по кнопкам
номер мужа. Со мной был расположен побеседовать автоответчик. Вот ему,
бездушному, все и выложу. И голосом усталого экскурсовода по собственной
неудавшейся судьбе, к тому же каким-то скрежущим, я зачастила:
- Это Полина. Спаси меня, пожалуйста, у меня неприятности. Я понятия не
имею, где нахожусь, за что и почему. Одно точно, у этого типа такой же
коттедж, как у большинства твоих знакомых, и городской телефон. Правда, в
пригороде куча мест, куда его "дотянули" за деньги, но добавить мне нечего.
Я рванула вверх по лестнице, залегла на отведенное мне место и, словно
в ожидании укола, напряглась. Такой же напряженной была ситуация с чудесами
в мире. Мне снова предстояло рассчитывать лишь на себя.
Вера Павловна не вошла - ввалилась, хлопнув дверью. Ей надоело меня
пасти. Наверное, разумнее было бы потянуть резину, но мне надоело
притворяться. Итак, наши потребности совпали: пора было отдать дань
коллективизму и оказаться с Верой Павловной тет-а-тет и визави. Я не стала
ничего у нее спрашивать. Просто поднялась и заявила:
- Мне скучно.
- Пойдемте в столовую, - предложила она вариант развеяться.