"Валерий Смирнов. Как на Дерибасовской угол Ришельевской" - читать интересную книгу автора

шпион сморкался в занавеску, превращаясь из фашиста в советского полковника.
Кроме того, Рая расставалась с информацией безо всяких надежд на ордена и
только за наличный расчет. В отличие от Штирлица, она не получила паек от
НКВД в немецком варианте, а ее сын и зять загремели в бесплатную
туристическую поездку по стройкам Сибири ровно на пятнадцать лет. Мастеру
Шварцман нужно было как-то заботиться за них и их семьи, где на голову
империалистической Америки подрастали маленькие одесские шварцманята. И
сбережений у Раи Шварцман не было никаких. Потому что, если бы они у нее
остались, Рая никогда бы не получила кличку Пожарник, а менты все равно бы
их позабирали.
Это случилось, как не показывают у кино. Рая тогда еще просто Шварцман
спокойно себе махала ножницами по голове очередного клиента, как к ней
неожиданно подошел молодой человек и что-то сообщил прямо в ухо. Мадам
Шварцман тут же положила расческу своему клиенту на темя и сказала ему, что
он и так красивый. Потому что ей срочно надо бежать домой отключать газ. И
она побежала домой, но газ почему-то не отключала, а совсем наоборот - стала
вынимать из разных мест туго спрессованные бабки. Зять и сын мадам Шварцман
в этот день были выявлены милицией как большие передовики в области
вино-коньячного производства, и все, что они за какой-то жалкий год
намолотили своим нелегким трудом, тут же стало превращаться в вещдок их
кипучей деятельности. Чтобы избавиться от такого количества исключительно
советских купюр, мадам Шварцман сперва кинула их у ванну, а потом спокойно
зажгла спичку. И наши замечательные советские деньги стали уже тогда
превращаться в такой мусор, которым они являются по сей день, несмотря на
то, что на них пишется всякий юмор насчет золота и драгоценных камней.
Рае Шварцман было бы гораздо легче, если б ее родные работали немножко
меньше. А так, представьте себе, все эти гроши в одну ванну ни за что не
лезли и огорчали мадам Шварцман, которая очень спешила. Тогда Рая взяла себе
пару наволочек, набитых смиттем с портретом вождя революции, и пошла
знакомить с ним дворовой туалет. В этом самом туалете деньгам не была такая
лафа, как в персональной ванне Шварцманов. Потому что некоторые купюры
намокали у том, что постоянно живет в сортире, и горели не так хорошо, как
им стоило.
А когда во двор залетели менты, мадам Шварцман уже выскочила из уборной
и спокойно встретила их на хате. И объяснила, что старость - радость только
для склероза, когда опера спросили, чего она жарила в ванной. Потом менты
добрались до дворового туалета, где устроила пожар Рая Шварцман, и увидели,
как там тлеет. Я не знаю, какой дурак сказал, будто деньги не пахнут. Если
бы они не пахли, стали бы менты вытягивать их оттуда, где таким, с
позволения сказать, деньгам самое место, отворачивая нос у сторону моря и
нацепив резиновые перчатки на руки от ногтей до подмышек?
Весь двор зорко следил за ковыряющимися в говне ментами и скрежетал
зубами насчет того, что не догадался сходить у сортир сразу, как из него
выскочила Рая, теперь уже Пожарник. А менты, не просто копающиеся в том, на
что особенно богат советский человек, но и записывающие уцелевшие номера
говнючих купюр, объяснили всем желающим поковыряться сразу после них в этом
Клондайке: если они чего и найдут, то обязаны все сдать государству. Даже
без навара в двадцать пять процентов. Такое вот государство родное, готово
на шару хапать и свежее говно на поганой бумаге. Только после этого
ментовского сообщения идти по их говенным следам всем сразу резко