"Валерий Смирнов. Как на Дерибасовской угол Ришельевской" - читать интересную книгу автора

буду иметь, если слишком помогу вашей компании? - вконец обнаглел Акула.
- Я даю тебе слово Панича, - торжественно выделался перед всеми
зрителями коллекционер, - если ты мне покажешь пальцем на того, кто видел,
кто грохнул моего папашу, ты получишь... сто рублей.
- Тысячу, - начал торг почувствовавший полную безопасность мародер,
наживающийся на сыновьем горе. Панич подумал, что в такой ситуации
торговаться неприлично. Тем более, он даже не собирался давать балаболу хоть
копейку.
- Хорошо, - с королевским видом боднул головой Панич.
- Долларов, - торопливо добавил малохольный Акула, потому что был
советским человеком, но почему-то не знал, как этот вечношатающийся доллар
падает с каждым днем и стоит, пока не случилась революция в Америке,
шестьдесят восемь копеек.
- Облезешь, - не рискнул торговаться святым коллекционер, - тебе
деревяшек за глаза хватит. И радости при целом теле. Сиди и заткнись себе.
Очень скоро вокруг Панича собралась вся его компания, кроме братьев
Николайченко, которые до того привыкли к музею, что уже стали чувствовать
себя местными экспонатами. И балабол Акула ведет эту экскурсию прямо на
бульвар, где в последний раз в жизни смотрел Я Извиняюсь на море еще не
ставшими квадратными от вида Макинтоша глазами.
Акула собрал вокруг себя бригаду Панича и заявил:
- Давайте вспомним минуту молчания за покойного. Потому что он был
добрый человек, хотя и с костылем. Я не знаю, кто был на шухере его смерти.
А теперь смотрите всеми глазами. Вот этот безрукий инвалид, который все
видел, - и гордо ткнул пальцем прямо в бронзового Пушкина на пьедестале
вокруг рыб с водой из рта.
Акула гордо, ничего не боясь, смотрел на ставшую зеленой морду Панича,
точно, как партизан перед расстрелом по телевизору. И вправду, чего балаболу
было бояться? Он честно показал, кто видел убийцу старого Панича, и теперь
только мог ждать благодарности со штукой в придачу. Тем более, что откуда ни
попадя на бригаду Панича уже летела орава Макинтоша и коллекционеру сразу
сделалось не до благодарности Акуле. И что стало твориться на бульваре,
видел уже не только бронзовый поэт, но и мент, который с ходу заныкался в
здание, где часы каждый день много раз играют одну и ту же песню. Обычное,
только вечером зрелище, но тут белый день при ласковом солнце.
Акула, как и мент, не пожелал смотреть, чем закончится встреча
собирателей прекрасного. Он с большим удовольствием грохнул в челюсть
стоявшего по пути Кока и рванул мимо пушки вниз, чудом избежав пули, которую
все-таки кинул ему вдогонку неблагодарный Панич. А потом всем стало не до
балабола, потому что каждый поклонник искусства начал угощать коллег чем кто
богат.
А в это время в здании, к которому поэт стоит несуществующим задом с
явным удовольствием, сидят благодетели города и дружно думают о народе. А
именно - изучают очередное постановление ЦК по сельскому хозяйству перед
уборкой урожая. А заодно прикидывают, какого хрена его убирать, если все
равно зерно прикупят у Канаде, где в отличие от советской земли, ни засух,
ни дождей никогда не бывает. Но тут через окна раздается такое, что мешает
руководить. И они сердито звонят ментам, топотят ногами по телефону, что
если у них под окнами идет такая демонстрация, где тогда говорить за другие
места. А потом на всякий случаи залазят под столы, потому что от шального