"Валерий Смирнов. Как на Дерибасовской угол Ришельевской" - читать интересную книгу автора

свете Говнистого, она отдала бы свое сердце только Макинтошу. Потому что
свой первый срок Жора намотал из-за нее.
Давным-давно, когда румыны, итальянцы и немцы не одесского
происхождения драли когти из нашего города, увидев в бинокли морды лошадей
генерала Плиева, по улицам валялось столько всего разного интересного, что
этого не собирали только придурки. А Жора с детства придурком не был, хотя
соседи часто именовали его только таким словом.
И вот через пару лет после того, как отменили карточки, сидит юный
Жора, тогда еще не Макинтош, у себя на Привозной в одних сатиновых черных
трусах, пять сантиметров ниже колена, и спокойно кушает обед из трех блюд.
Гороховый суп, на второе - горох, а на третье, - сами понимаете, ничего,
кроме увертюры в собственном исполнении. И тут к нему вваливается Говнистый
со своей невестой Иркой. Жора рассматривает на свои трусы и говорит:
- Извините, я без галстука.
Потом смотрит на Говнистого и видит, что на нем из одежды только
собственная шерсть на плечах, а Ирка замотана в газету со статьей о
вредителях на самом интересном месте. Жора был до того сообразительным, что
сразу понял - это не новая мода так ходить вечером среди города. Он кинул в
рот последнюю ложку гороха и спокойно спросил:
- На какой улице вы имели счастье дышать перед сном?
Говнистый честно признался, что они дышали на Канатной. Тогда Жора дал
им кое-что из своего гардероба и вскользь заметил, чтобы они спокойно сидели
в окне его хаты.
А на Канатной перекуривают мальчики, взявшие Говнистого и Ирку на
гоп-стоп, и спокойно ждут, чьи еще трусы достанутся им такой вот фартовой
ночью. Этакие себе Робин Гады из парка Ильича. И тут прямо на них из темноты
выплывает тухлый фраер, в новом макинтоше, шикарных шкарах "джимми" и больше
того, в шляпе. Самым естественным образом они подходят до него с писками в
руках и культурно просят разрешить померить макинтош. Тот, не обращая
внимания на холодную погоду, расстегивает пуговицы макинтоша и ребята сразу
начинают понимать, что в их профессии бывают неприятные моменты. Потому что
если у фраера на пузе вместо рыжих бочат на цепочке висит "шмайсер" на
кожаном ремне, это о чем-то таки-да может сказать.
И ножи посыпались на землю так же быстро, как и зубы у того, кто стоял
поближе к стволу и попытался из-за своей дефективности доказать преимущество
холодного оружия над огнестрельным. Поэтому по команде Жоры, ставшего после
той прогулки Макинтошем, ребятам дружно сделали вид, что рубашки и трусы им
сильно мешают на теле.
А потом Жора погнал их у таком виде с Канатной до Привозной, хотя
погода на улице была далеко не африканская. Один из ребят, правда, попытался
поближе разглядеть то, что в свое время свободно валялось на улице, а теперь
висело у Жоры на шее, и Макинтошу пришлось перенервничать. Парень лег
посреди мостовой, безо всякого риска подцепить дополнительную температуру к
остывающему организму, а все остальные в дружном виде маршировали
взад-вперед перед окном Жорыной хаты, где торчали среди окна головы
Говнистого и Ирки.
Вскоре после этого бенефиса Ирка вышла замуж за Говнистого, а Макинтош
в стрижке под Хрущева отправился на комсомольскую стройку, которая научила
его очень многому, в основном, отвращению к труду у любом виде.
Сильно постаревшая Ирка с любовью смотрела в спину Макинтоша,