"Тайна Красного озера" - читать интересную книгу автора (Грачев Александр Матвеевич)

Глава восьмая

На четвертые сутки в полдень отряд подошел к устью реки Удом и, впадающей в Хунгари. Приток преградил путь, и отряду предстояло форсировать его, чтобы двигаться дальше. По словам Мамыки, до месторождения угля оставался дневной переход. Уд ом и была неширокой, метров пятнадцать-двадцать, но очень быстрой рекой.. Множество глубоких промоин то под одним, то под другим берегом делали ее опасной для переправы. По старой памяти Мамыка быстро отыскал перекат глубиной не более метра между ямами, и изыскатели стали готовиться к переправе.

Переправляться было решено на лошадях, верхом, чтобы не купаться без надобности в холодной воде. Но на лошадях были тяжелые вьюки, поэтому Черемховский распорядился прежде переправить груз, а затем уже и людей.

Впереди пустили старую, наиболее спокойную лошадь.

На ней неуклюже восседал Мамыка. Замыкал кавалькаду Пахом Степанович. У середины реки вода достала лошадям до брюха, затем стала подбираться и к вьюкам. Кони с большим усилием преодолевали стремительное течение.

До противоположного берега оставалось два или три метра, когда лошадь, на которой сидел Мамыка, желая быстрее преодолеть оставшееся расстояние, сделала вдруг сильный рывок, и Мамыка, не ожидавший такого оборота, опрокинулся на спину и через круп лошади вверх ногами слетел в воду. Бешеное течение закрутило его, понесло, и он исчез под водой. Потом вынырнул и снова скрылся. В том месте, где он упал с лошади, было не глубоко - по грудь, но течение стремительное и какое-то крутящееся, а не умевший плавать Мамыка настолько перепугался, что не догадался попытаться стать на ноги. А ниже брода было глубокое место.

- Спасайте Мамыку! - закричал Пахом Степанович.

- Он не умеет плавать!

Дубенцов вмиг освободился от одежды и кинулся в реку. Мамыку быстро несло. Голова его то показывалась, то вновь исчезала под водой.

Дубенцов саженками, вприпрыжку погнался за мелькавшей над водой фигурой, потом выбросил вперед руки и нырнул наперерез орочу. Для людей, находившихся на берегу, минута, пока Дубенцов находился под водой, показалась вечностью.

- Боже мой, он тоже, кажется, утонул… - дрогнувшим голосом сказала Анюта, хватаясь за руку отца.

Черемховский стоял неподвижно, лицо его было каменным.

Вода всплеснулась далеко от места, где нырнул Дубенцов. Сначала мелькнули руки Мамыки, потом показался его пестрый, расшитый шлем, потом спина Дубенцова, потом взлетела вверх его рука, и уж вслед за тем вынырнула голова с побагровевшим от напряжения лицом. Одной рукой поддерживая и толкая снизу Мамыку, другой Дубенцов греб, отчаянно отфыркиваясь.

- Они оба тонут!.. - закричали на берегу, и все кинулись к тому месту, куда с таким трудом выгребал геолог.

Наконец Дубенцов выбрался на мель, качаясь, встал на ноги и, преодолевая быстрое течение, поволок за собой безжизненное тело ороча. Подбежал Пахом Степанович, подхватил в беремя бесчувственного Мамыку и, хлюпая по мелководью, пошел к берегу. Дубенцов, как пьяный, шел следом.

Подоспел Карамушкин. Осмотрев и ослушав ороча, он обнаружил слабое сердцебиение. Вместе с Дубенцовым Карамушкин усердно принялся откачивать утопленника.

Через четверть часа ороч пришел в себя. Дикими глазами он осмотрелся по сторонам и зашептал что-то непонятное; среди орочских слов можно было разобрать лишь одно:

«амба». Его лихорадило. Фельдшер поднес к его губам мензурку с валерьянкой и заставил выпить лекарство. Несколько успокоившись, Мамыка снова оглядел собравшихся. Лицо его непрестанно менялось: то его покрывала тень испуга, то появлялась виноватая улыбка.

- Как чувствуете себя, товарищ Мамыка? - спросил, склонившись над ним, Черемховский.

- Моя понимай нету… Река моя хватай, амба!., хрипло и сбивчиво говорил ороч.

Черемховский, показывая на Дубенцова, сказал Мамыке:

- Вы тонули, а вот он спас вас от гибели…

- Ему… шибко сильный люди… Его совсем нету боюсь амба… - с трудом проговорил ороч.

На Дубенцова в эту минуту все смотрели с восхищением. А он стоял голый по пояс, неловко переминаясь с ноги на ногу, - некрупный, но стройный, сильный, с ясно проступающими мышцами на груди и руках. Черемховский подошел к нему, в полной тишине пожал руку и глухо, взволнованно сказал:

- Благодарю от всего сердца, мой юный коллега.

Мамыку подняли на ноги. Покачиваясь, он попытался идти, но ноги подкосились. Его поддержали. До бивуака донесли на руках, там переодели, и фельдшер уложил его в постель.

Происшествие с Мамыкой еще долго было предметом разговоров в отряде.

- Странно и непонятно одно, - говорила Анюта, - как могло случиться, что человек, проживший всю жизнь у реки и в тайге, где много речек, не научился плавать?

- Удивлят ься нечему, - пояснил Дубенцов. - Вода для старых суеверных орочей, как и для старых нанайцев, живущих по берегам Амура, - обиталище злых духов, поэтому они и боятся воды.

- Но на батах и лодках ведь плавают же?

- И отлично! Я сам наблюдал, как нанайцы в лодках целыми семействами с малолетними ребятишками переезжали Амур, во время шторма. Между тем никто из них не умеет плавать. Я не знаю случая, когда бы лодка опрокинулась и кто-либо утонул. Отсутствие мастерства в одном восполняется совершенством в другом - в управлении батом…

В ожидании, пока поправится Мамыка, отряд несколько дней стоял лагерем на берегу Удом и. Уже на следующий день Черемховский в сопровождении Дубенцова, Анюты и двух коллекторов,[2] отправился обследовать ближайшие обнажения. Они показывали, судя по найденным окаменелостям морской фауны, что сопки эти были сложены из осадочных пород третичного периода. Геологи, по совету Черемховского, искали отложения палеозоя, в частности породы каменноугольного возраста, но их встретить не удалось.

- Мы пока все еще находимся в предгорьях СихотэАлиня, - говорил Черемховский, - в районе, который, судя по найденным сегодня окаменелостям, был в третичном периоде покрыт морем, некогда простиравшимся от Байкала и Монголии до нынешнего устья Амура и гор Сихотэ-Алиня. Поэтому, чем дальше на восток, тем внимательнее, я считаю, следует относиться к обнажениям, ибо там мы должны встретить интересующие нас более древние отложения.

- Но не находите ли вы, Федор Андреевич, - опросил Дубенцов, - что уголь, найденный Мамыкой, относится не к каменноугольному периоду, а к более позднему времени, например, к третичному?

- Я полагаю, что он образовался в каменноугольный период. Для третичного он слишком стар.

- Мне кажется, Федор Андреевич, - продолжал молодой геолог, - что его «состарила» близость интрузий, которые должны быть развиты в осевой части Сихотэ-Алиня. Мне кажется, например, что под их воздействием произошла также необычная для третичных образований уплотненность пород, которая так резко бросилась нам в глаза при осмотре обнажений.

- Ваши доводы я нахожу вполне доказательными, Виктор Иванович, - согласился старый геолог, - однако окончательного вывода мы с вами не можем сделать, не осмотрев месторождения, не изучив основательно его геологического строения и, возможно, не получив лабораторных анализов.

Назавтра Черемховский отправил в маршрут Дубенцова и Анюту, а сам остался изучать прибрежные наносы Удоми и Хунгари.

Анюта с радостью приняла это предложение отца. Для нее поход с Дубенцовым был серьезной школой работы в полевых условиях. Молодой геолог не оставлял необследованным ни один хоть сколько-нибудь подозрительный слой осадков. Он карабкался на обрывы, то и дело пуская в ход молоток и зубило, подолгу просиживал над породами, рассматривая их в лупу, применял соляную кислоту, хранившуюся у него в склянке, вложенной в эбонитовый футлярчик. Иногда он пробовал породы на вкус или делал на них царапины перочинным ножом. Страницы его полевого геологического дневника заполнялись все новыми записями и набросками схем залегания осадочных пород.

Во второй половине дня, когда Дубенцов потянул Анюту на очень высокую и крутую осыпь, у вершины которой торчали скалы твердых коренных пород, девушка взмолилась:

- Я больше не в состоянии двигаться. Присядемте, отдохнем, Виктор Иванович… А потом постараемся быстрее работать.

Дубенцов, очень проворно и искусно действуя молотком, быстро сделал в осыпи порожек, и они присели. День был солнечный, жаркий, осыпь выходила на южную сторону, и солнечные лучи падали прямо на скалы, накаляя их. Воздух над осыпью был горячий.

Анюта отдышалась и, поправляя косы, повернула к Дубенцову разгоряченное, розово-румяное, смеющееся лицо.

На лбу и над темными блестящими глазами выступали росинки пота.

- Знаете, о чем я сейчас подумала? Вы, наверное, решили сегодня меня проучить за мой капризный наскок на вас там, в стойбище?

- Вы до сих пор помните об этом? - спросил Дубенцов точно таким тоном, каким спрашивала у него несколько дней назад Анюта.

И они оба весело расхохотались. - Возможно, и на этот раз я допущу бестактность,- продолжал Дубенцов, - тем не менее, я должен снова высказать свое убеждение: здешние условия полевых работ не для вас, Анна Федоровна…

- Ну, мы с вами снова можем поссориться, - сказала Анюта, становясь серьезной. - Неужели вам, Виктор Иванович, непонятно, что я совершенно не обязана, подобно вам, гоняться за тигром?

- А если тигр будет гоняться за вами?

- Вы преувеличиваете, - возразила Анюта. - Не так уж много в тайге тигров, чтобы они гонялись за геологами.

И если папа решился взять меня в этот поход, то я не думаю, что он беспечнее вас. Ведь он не меньше вас знает, что ожидает геолога в тайге Сихотэ-Алиня.

- Мне лично кажется, Анна Федоровна, - продолжал стоять на своем Дубенцов, - что вы долго убеждали его в этом, и он согласился взять вас просто под нажимом.

- Положим…

- Ну вот, видите, он не мог вам отказать из-за своей слабости - отцовской любви.

Анюта обмахивалась шляпой, как веером.

- Когда у вас будут дочери, Виктор Иванович, - с веселым лукавством сказала она, - тогда вы будете запрещать им ходить в тайгу, хорошо?

И они снова рассмеялись. Отдохнув, распределили между собой участки осыпи и принялись за обследование.

Дубенцов все время наблюдал за Анютой и скоро убедился, что она не так уж плохо держится на осыпи, довольно умело карабкается по склонам. Но скоро он нашел отпечатки третичных растений и так увлекся ими, что забыл об Анюте. Его оторвал от занятий голос девушки:

- Виктор Иванович, вы там очень заняты? - А что у вас, Анна Федоровна?

- Мне кажется, я нашла угольную сажу, - возбужденно сообщила девушка.

Через минуту Дубенцов был возле Анюты. На обломках сланцев и песчаника, перемешанных с глиной, действительно оказался налет, напоминающий сажу. Дубенцов принялся расчищать это место молотком. По мере углубления щебень все сильнее пачкался сажей, и вот из-под молотка вылетел комок настоящей угольной сажи. В нем виднелись и целые крупинки каменного угля.

- Вот он! - задыхаясь от напряженной работы и волнения, воскликнул молодой геолог.

Он бережно держал комок в высоко поднятой руке любуясь, как искрятся под солнцем черные блески крупинок каменного угля.

- Третичный? - спросила Анюта, стараясь быть как можно хладнокровней.

- По всей вероятности! Вон там, видите, я нашел довольно много отпечатков секвойи и таксодиумов.[3] Есть, кажется, листья березы и ольхи…

- При моей помощи вы, кажется, побили папу, - заметила с улыбкой девушка.

- Это пока еще не доказано, Анна Федоровна.

В темных глазах Анюты блеснул огонек веселого лукавства.

- Зато, кажется, почти доказано, любезнейший Виктор Иванович, - озорно кланяясь, сказала она, - что ваш несовершенный коллега, то есть настоящая персона,- указала она на себя пальцем, - не является простым балластом…

- Боже мой, да у меня и в мыслях не было подобного мнения!

- Конечно, конечно, теперь вы будете уверять, - шутила Анюта. - Я, разумеется, не приписываю одной себе этой находки, она принадлежит и вам. Тем не менее…

Но Дубенцов так был увлечен находкой, что не расслышал последней реплики Анюты.

Они собрали несколько образцов породы. Дубенцов сделал зарисовку в своем дневнике и отметку на топографической карте. Довольные найденным, молодые геологи поспешили в лагерь.

Черемховского еще не было здесь, он вернулся только в сумерки. Его сопровождал коллектор, нагруженный образцами. Выслушав Дубенцова, профессор оживленно произнес:

- Вне всякого сомнения, мы находимся в угленосном районе. Вот что удалось найти мне… - и он извлек из рюкзака несколько сильно разложившихся кусков каменного угля, уже потерявших блеск.

- Мы их нашли на речной косе. Где-то размывается месторождение…