"Даниил Смушкович. Земля. Небо. Рассказ" - читать интересную книгу автора

гильзу. Я осторожно беру латунный цилиндрик. На нем - клеймо: три
волнистых черты, одна чуть ниже двух других.
- Это знак детей моря, - произносит Кварк. - Они поставляют оружие
абскар. Этот человек, - кивок в сторону подпирающего вертолет горца, -
сообщил нам об этом.
Мы много говорили раньше об этой войне. Она может длиться вечно, пока
дети моря держат нейтралитет. Но стоит им поддержать одну из сторон, и
вторая обречена. Тогда Горгаал станет вотчиной торгового народа, вместе со
своими россыпями драгоценностей, рудными жилами, несметными богатствами,
что скрыты под полями сражений.
- Однажды мой народ уже склонился перед хлебателями соленой воды, -
гневно говорит лераниец. - Второго раза не будет. Мы выжжем их поганые
гнезда.
Я лишаюсь дара речи. Миротворческие силы недаром получили свое имя.
Они нейтральны, всегда и везде. И теперь этот безумец с тремя десятками
вертолетов готов из-за нескольких гильз превратить в пепелище половину
Горгаала! Я и сам мечтаю о том же - но в этой войне нет правых и
виноватых, убивают все. А я опять буду работать сутками, не отходя от
стола, на который все подкладывают под нож новых умирающих. Так уже было
однажды, после особенно тяжелых боев.
- Вас сотрут в пыль, - говорю я. - На побережье...
- Когда сотрут, будет уже поздно. Смерть врага - вот что имеет
значение. - Да, я забыл. Они не боятся смерти.
- Ты думаешь, люди пойдут за тобой? - Слабая надежда...
- Пойдут, - мрачно скалится Кварк. - А четыре вертолета не взлетят.
Я понимаю его. Две коротких очереди. Нет человека - нет проблемы. Так
просто.
Меня охватывает холодное бешенство. Не буду работать, не заставите!
Гнойная вонь. Перекошенная лестница. Культя на ладонь выше колена.
- А меня - туда же? - осведомляюсь я. Чай чаем, а государственные
интересы важнее.
Он улыбается - лучше бы ударил.
- Нет, зачем, - отвечает он. - Если ты промолвишь хоть слово, я тебя
пристрелю. Или мои люди. Так что ты никому не скажешь. Побоишься.
Мое сердце останавливается, дергается судорожно, переходит на
неровный галоп. Трус. Кто, я? Я приглашал его как-то пройтись по госпиталю
- он отказался с поспешностью почти непристойной. Но я и вправду боюсь
умереть. До судорог боюсь. Я знаю, каково это. Я почувствую, как пуля
пройдет сквозь меня, переламывая ребра, рассекая легкое, перебивая сосуд
за сосудом. Выплеснется кровь, я сделаю последний, горестный вздох, и
опустится тьма. Я не верю, что есть что-то после смерти; только небытие. Я
очень боюсь смерти. Но ненависть сильнее. Теперь я знаю, кто достоин ее.
- Ты прав, - произносят мои губы. И, словно в ответ, небо взрывается
зеленью. Такое бывает нечасто, только при противостоянии солнц, в те
секунды, кода Аэн пересекает линию горизонта. Нас окутывает изумрудное
сияние - лица как маски, руки как ветви... Через несколько секунд зелень
сходит, оставляя синеватую тень. Дремлющий вулкан заслоняет от нас золотое
светило.
- По машинам! - командует Кварк. Грохочут моторы, крутятся лопасти.
Ветер хлещет меня по лицу, подкрадывается, бьет в темя. Медленно