"Даниил Смушкович. Земля. Небо. Рассказ" - читать интересную книгу автора

стихают, едва слышится рокочущая вдалеке канонада. Вот уже второй месяц
фрехи штурмуют долину Спящей Собаки, где засели абскар. Иногда мне хочется
сесть в вертолет, пролететь над островом и расстрелять из ракетомета все,
что движется. Хоть тогда эта война кончится. Если только камни не встанут
и не начнут стрелять.
Мы вежливо и церемонно прощаемся. Я выхожу из душного барака под
темно-синее небо, в холодный ветер. На востоке уже разгорается красный
рассвет; три луны плывут в небе, каждая будто слеплена из двух половинок,
белой и розовой. Сегодня ночь троелуния, значит, завтра стихнет огонь.
Местные горцы измеряют время по сочетаниям лун, устраивают праздники в
такие ночи. Где-то в городе горят костры - уже кто-то празднует, палит от
радости из автомата в пустое небо.
Как холодно... У нас в Аргите сейчас лето, здесь - зима. Я поплотнее
запахиваю куртку и бреду, спотыкаясь в темноте, к госпиталю. Там меня ждет
комната, одеяло и милосердный сон.
Утро встречает меня оранжевым светом - Аэн, малое светило, еще не
скрылся за невидимым горизонтом, золотой Эон смешивает свое сияние с его
кровавыми лучами. Небо отливает бронзой, нависая тяжелым храмовым куполом
над долиной Сорока Сторожей. Еще один день.
Рычит вертолет. Я выглядываю из окна - черная туша, покачиваясь,
опускается на площадку. Значит, что-то случилось.
Я поспешно встаю, одеваюсь, вздрагивая от прикосновения сыроватой,
холодной ткани к пригревшемуся за ночь телу. Развлечения - потом, вначале
дела. Утренний обход.
Печальное зрелище. "Нет радости большей, чем умереть за отечество".
Хотел бы я встретиться с тем, кто это сказал. Я бы взял этого напыщенного
идиота на свой утренний обход. Пусть посмотрит, каково это - умирать за
отечество. Я делаю все, что могу - с ограниченным запасом антибиотиков, с
бинтами, которые приходится стирать - стирать и засовывать в автоклав,
чтобы перевязать следующего несчастного. Но я могу слишком мало. Эти
безумцы надпиливают стандартные пули - пуля раскрывается в теле уродливым
свинцовым цветком. Пули со сдвигом превращают человеческое тело в лабиринт
ходов, подобно короедам в старом бревне. Прыгающие мины разрывают человека
пополам, но это уже не по моей части. "...И ввергнет их Господь в ад, где
стон, и плач, и скрежет зубовный..." Я спускаюсь в этот ад сам, каждое
утро, по перекошенной лестнице. Гнойная вонь преследует меня даже во снах.
Вчерашний парень еще не отошел после наркоза, и не совсем понимает,
что с ним случилось. Оно и к лучшему.
Выстрелы раздаются где-то совсем недалеко. Короткая очередь, еще
одна. Странно. Мы в "тихой земле", этот район подконтролен миротворческим
силам Совета Наций. Всего одна провокация, один снаряд - и поднимутся в
воздух черные ящеры, плюясь огнем.
Обход закончен. Я поспешно скидываю медицинский балахон, натягиваю
куртку и тороплюсь к Кварку Но'оне. Всякое новшество желанно. Даже если
мне придется, не разгибаясь, зашивать его результаты.
Что-то не в порядке. Это я ощущаю сразу. Слишком сосредоточены лица
леранийцев, их глаза горят мрачным огнем, точно заходящий Аэн оставил в
них капли себя. Вот выходит Кварк. Он поворачивается ко мне, лицо его
сияет веселой яростью.
- Вот оно, - говорит он с торжеством, протягивая мне стреляную