"В.Снегирев. Другая жизнь Дмитрия Быстролетова " - читать интересную книгу автора

кусается.
Так оно и получилось.
На швейцарской границе, когда послышались грубые голоса и тяжелый топот
пограничников, в купе никто не шелохнулся, а проводник с паспортами в руке
выбежал навстречу с шипением:
- Тс-с-с!
- В чем дело?
- Лорд... Сумасшедший... Кусается! Ради бога! Вот их паспорта...
Чернорубашечники приоткрыли дверь.
- Лорд? Настоящий?
- Клянусь мадонной!
- Кусается?
- Как зверь! За нос или пальцы!
- Порко Дио!
На немецкой границе все повторилось: громкий топот кованых сапог и
грубые голоса, шепот "Тс-с-с!" проводника и его торопливые объяснения. Дверь
опять медленно открывается, и эсэсовцы разглядывают диковинного лорда.
Восхищенное:
- Доннер веттер!
И дверь осторожно закрывается.
Смерть дважды прошла мимо. Один бы внимательный взгляд, одно бы
прикосновение носка сапога - и все было бы открыто. В роли лорда выступал я,
монахиней была "Эрика", служителем ее муж "Пийн", носильщиком был "Ман", а
врачом, делавшим мне "укол" на остановке в Берне, был "Кин".
Приказано вернуться. Все мы прекрасно знали, что делается дома, потому
что иностранная буржуазная пресса вела шумную кампанию против "красного
террора" в СССР. Мы ходили на открытый суд над Сталиным в Париже, устроенный
виднейшими психиатрами, юристами и общественными деятелями Запада. Потом
начали учащаться случаи отказа заграничных советских работ-
ников возвращаться домой. Наконец, все мы по очереди получили распоряжение,
данное под разными предлогами и в разное время: выехать в Центр.
Возвращаться или нет?
Каждый думал и решал за себя.
Естественно, что передача дел происходила наспех и кое-как, я знаю это
по замечаниям "Мана". Принимать линии товарищи отнекивались, тянули и
норовили на себя ничего не брать, так как положение было тревожное и никто
не был уверен в своем будущем.
После переезда в Москву я работал в 20-м секторе у полковника Гурского
{"Монгол") в качестве переводчика с окладом в 1000 руб. в месяц. Уйти на
гражданскую работу мне не разрешили.
Тем временем из-за границы вернулись все разведчики, которых я знал и
которых не знал. Происходила смена кадров. Я написал две главы -
"Конспирация" и "Легализация" для первого в СССР учебника для школы
разведчиков и в приказе по ИНО получил за это благодарность. Слуцкий сообщил
мне, что он готовит мне назначение за рубеж с заданием чрезвычайной
важности. Ехать я должен был через Японию с паспортом финского
инженера-лесовика. Меня с женой отправили в Карелию, чтобы мы нахватались
некоторых знаний и понимания обстановки.
Когда все было выполнено, Слуцкий отвел меня к Ежову, представил как
одного из лучших своих оперативных работников и изложил суть дела: я должен